Ведьмин круг - [15]

Так оно и произошло. На этот раз жертвами оказались два вполне безобидных молодых парня, к тому же с подорванным на войне здоровьем: оба лечились от последствий тяжелых ра­нений, и одному из них, по мнению врачей, и без того остава­лось жить недолго.

Высик напрягся, стараясь припомнить, не рак ли был случа­ем у этого смертника, у Вегина. Свиридов упоминал про онколо­гию - это ему казалось важным. Интересно, а не может ли это объединять всех убитых? Нет, глупости, с чего бы... И все-таки, в свете того, что Высик узнал сегодня, стоит взять на заметку...

3a лето произошло еще два убийства, которые молва связы­вала с воскресшим из мертвых Сенькой Кривым. Первое было совершено седьмого июня, в годовщину гибели стрелочников.

Оно тоже имело отношение к железной дороге. Здорового мужика, не из местных, бросили связанным на рельсы, прямо под поезд, и машинист не имел никакой возможности затормозить. По показаниям машиниста, убитого швырнул, легко подняв над головой, огромный здоровяк: «Силища, видно, у него нечеловеческая!», - рябой и, похоже, с бельмом на правом глазу. Естественно, опять пошли разговоры, от которых Высик начинал уже доходить до белого каления.

Личность убитого установить не удалось.

Безнаказанность преступников Высик воспринимал как личный позор. И еще горше ему было оттого, что вышестоящие открыто расписались в своем бессилии, навесив все на Егоро­ва. Не только за себя расписались, но и за Высика: за него и от его имени. Еще и опутав его при этом по рукам и ногам. По­скольку преступник числился найденным, нельзя было опирать­ся на прежние архивы. Дело надо было вести без ссылок на прошлые убийства - начинать на голом месте.

Высик ясно видел, как бессилие власти порождает в округе ощущение второй власти, не менее могучей. Что тут можно было испытывать, кроме обиды и стыда?

«Ничего! Рано ли, поздно ли, но доберусь я до этих голубчи­ков!» - твердил Высик. Он расквитается за свое унижение: и с преступниками, и с теми, кто практически им потакает, не же­лая портить статистику раскрываемости преступлений.

Но пока оставалось только ждать. Потихоньку, по мере сил копя факты и материалы. Ждать, хотя бы и понимая, что полупассивное ожидание до добра не доведет.

И не довело. Тридцатого июля «призрак» покрасовался на ок­раине рабочего поселка. А второго августа скончался на месте от полученных ножевых ран бригадир одного из фабричных цехов.

У этого бригадира была любовница - жена рабочего его цеха. Высик не мог не доложить об этом наверх. Как и следовало ожидать, из райцентра пришло предписание арестовать обманутого мужа, отправить его по инстанциям и не пытаться морочить всем голову, высасывая из пальца крупное дело. Обыкновенная «бытовуха», вот и все. Высик локти себе кусал, но изме­нить ничего не мог.

Единственное, в чем он позволил себе выйти за рамки - потолковал по душам с любовницей убитого, интересуясь любыми мело­чами, которые могли бы указывать на то, что бригадир вел двойную жизнь и был как-то связан с бандой. Ничего особенного ему вы­удить из этой беседы не удалось. «Он всяким бывал,-рассказывала женщина. - То, прости Господи, ненасытный, как зверь, а то еле ноги тянул, жаловался, что старые раны болят. Но вообще мужик хороший, надежный. Не пил. Я как-то раз выставила ему чекушку, но он сказал, что после фронта и госпиталя, где ему живот залатали, водка у него не идет. Только плохо от нее становится, вот и все...

А встречались мы с ним в разных местах. Люди, вроде бы, знали, но не зло к нам относились, потому что мой Пашка - забулдыга, каких мало, и мы давно уже одно название, что муж и жена. Я, может, и развелась бы, чтобы к Семенычу уйти, но у нас как-то разговора об этом не было. Пашке было бы наплевать. Он вообще не отчаянный, и не верю я, что он Семеныча порешил. Не в его это характере.»

Высик на всякий случай составил приблизительный список лиц, которые могли знать об их связи, список мест, где происходи­ли свидания: в одной из подсобок, на квартире у бригадира и в доме его дальних родственников в деревне Глебово, когда эти род­ственники отсутствовали. Он проверил все адреса и ни по одному из них не нашел ничего подозрительного. На том и ушло все в песок. А теперь - очередная зверская выходка. И ведь Высик был к ней готов: дня три назад опять появился «призрак», словно на­смешливо предупреждая, что еще раз поводит власть за нос...

Высик поймал себя на том, что, припоминая, одновременно с отрешенным вниманием разглядывает огромную карту Советско­го Союза, висевшую на стене его кабинета как украшение, и с ту­пым любопытством соображает при этом, нельзя ли провести пра­вильный круг через все точки, упоминавшиеся в деле. Он неволь­но насторожился, когда заметил, что через целый ряд населенных пунктов можно провести более или менее правильную окружность, если добавить к ним те, о которых он сегодня узнал от Деревянки­на: Молотов, Псков, Ленинград... В эту окружность удачно вписы­вались и Архангельск, и Харьков... Свердловск, отодвинутый на некоторое расстояние, не укладывался. Если мысленно определить центр окружности, то радиус, соединяющий этот центр со Сверд­ловском, опишет круг побольше, приблизительно проходящий через Мурманск, Брест, Одессу, Краснодар и Гурьев... Это, конеч­но, ничего не значит. Центр этих концентрических окружностей располагался чуть к востоку от Москвы, приблизительно в Ивано­ве. С тем же пустым любопытством Высик прикинул, какие точки охватит наименьший из концентрических кругов, проходящий через их местечко, практически через Москву. Взгляд его упал при этом на городок Касимов, и он усмехнулся, вспомнив про «Едут с товарами в путь из Касимова Муромским лесом купцы...»