Ведьма в Царьграде - [73]

Ольга отпустила его. С тем же наказом – оберегать ведьму от длиннорясых. А заодно подумать, как сделать так, чтобы ведьма тайно исчезла. Не станет ее, ну и с Ольги взятки гладки. И если раньше Ольга рассчитывала, что ведьма в чужом краю будет ей охранительницей и защитой, то теперь стала… обузой для нее. И уже княгиня должна была оберегать свою чародейку.

Глава 10

Еще когда Свенельд только подошел к берегу залива, он понял, что там что-то изменилось: челны, в каких за ведьмой прибыли люди патриарха, теперь не кружили вокруг, зато у борта «Оскаленного» покачивалась на волнах длинная лодка с богато облаченными стражниками. Причем те не спешили подняться на «Оскаленный», просто сидели и смотрели на русский корабль. Но Свенельд все равно заволновался, вскочил в ожидавший его челнок с гребцами, велел налечь на весла. Правда, еще по пути гребцы сообщили, что это к Малфриде прибыл некий важный византийский чин, который и повелел длиннорясым убраться, не мешать ему. Сам же сейчас в палатке с ведьмой укрылся.

Однако Свенельд успокоился только после того, как сама ведьма вышла из-под полога. Ее, чтобы не гневить греков-христиан, одели, как местную матрону, в зеленую длинную тунику и такого же цвета пенулу[115], мягкий капюшон которой сейчас был надвинут на лоб, почти не давая рассмотреть лица. Так же закутан в плащ был и появившийся подле нее человек. Это было смешно, ибо даже на расстоянии Свенельд узнал в нем великого ромейского полководца Никифора Фоку. Подумал было, что к нему, анепсию Ольги, явился Никифор, но тот при виде варяга даже как будто пригнулся и торопливо спустился в ожидавшую его лодку, сразу приказав отчаливать.

– Чего это он? – подивился Свенельд.

– Видать, нарочитый армянин[116] не желает, чтобы его видели в обществе дьяволицы, как они меня тут называют, – хохотнула Малфрида.

Свенельд был рад, что она уже не киснет, как ранее, даже довольной выглядит. И они вместе посмеялись над наивными попытками Никифора оставаться скрытным, когда набережная Золотого Рога полна зевак и все они видят, что их величайший полководец и защита империи посещал ведьму на русском корабле.

– Чего же хотел сиятельный Никифор? – спросил Свенельд. – И гнева патриарха не убоялся.

– Ему нечего опасаться церковников, – произнесла Малфрида, усаживаясь на настил корабля и упираясь подбородком на сложенные на досках борта руки. – Ему вообще ничего ныне не стоит опасаться, ибо его великое будущее только грядет. О том я ему и поведала.

Свенельд негромко присвистнул. Оказывается, непобедимый воитель приезжал, чтобы ему поворожили!

– Ну и что ты такое ему предрекла, голуба моя? – полюбопытствовал Свенельд.

Он смотрел на Малфриду с улыбкой. Видел, что она постепенно отходит от причиненного ей в церкви вреда, вон уже сошла бледность со щек, глаза вновь сверкают. Может, она и впрямь оклемается, может, сила еще вернется к ней? Вот тогда она однажды и исчезнет… И пускай люди патриарха ловят ее, если смогут.

– Ты знаешь, я не люблю ворожить, – щурясь на солнечные блики на воде, отвечала Малфрида. – Будущее так зыбко, так неточно, так непонятно… даже мне. Оно не любит открываться, и разгадать грядущее весьма сложно. К тому же будущее может меняться.

– Эээ, голуба, ты зубы-то мне не заговаривай. Этот Никифор не последний человек в империи, и если есть нечто, что мне, как воеводе и послу, полагается знать, то не таи!

Малфрида какое-то время размышляла. А потом подивила Свенельда сообщением, что не только воинская слава и победы ждут Никифора, ибо однажды наступит миг, когда люди поднимут его так высоко, что он облачится в пурпур владыки ромейского. Да, да, кивнула Малфрида на удивленный взгляд Свенельда, Никифору суждено однажды стать императором. А плохо ли для Руси то, что Византией будет править базилевс-воин? Этого Малфрида Свенельду не могла поведать. Зато знала, что недолгим будет время блеска и величия Никифора. Вскорости умрет он страшно, причем от рук тех, кого любит и кому доверится. Но этого Никифору ведьма не сказала. Зачем? Известно ведь, что пришедший погадать о будущем только сладких известий ждет. Зато она обещала поворожить Никифору еще раз, вот тогда и расскажет все более подробно. И произойдет это не ранее, чем луна в полную силу войдет.

– А ты и впрямь такое можешь? – взволнованно спросил Свенельд. – Может, и мне… ну это, наворожишь удачу, подскажешь грядущее?

Малфрида бросила на него быстрый взгляд и расхохоталась. Смех ее был… и в самом деле чародейский. И в кого бы она недавно не превращалась, веселье ее могло любого очаровать. Варяг тоже стал смеяться, потом потянул ведьму за косу, дурашливо приобнял. Малфрида же отпихнула его и произнесла серьезно: нет, Свенельду ворожить она не станет. Ибо уже уразумела, что ворожба не только открывает будущее, но и привносит в него несчастья. Так что не стоит ворошить то, что еще не состоялось, не стоит гневить Долю, которая еще не выросла. А то вон некогда Малфрида гадала Игорю, предрекая удачу в походе на ромеев, вроде и не обманула его… да только вышло все не так, как изначально ей виделось.

– Ну ты же и Ольге ворожишь! – встрепенулся Свенельд.