Ведьма по призванию, или Заберите вашу Машу! - [6]

У меня вытянулось лицо, и даже в глазах декана промелькнуло сочувствие. О шипении недовольного таким самоуправством Злюки и говорить нечего.

— Родители, наконец, нашли тебе мужа, — насмешливо пояснил Айв, и потрепал меня по макушке, за что получил звонкий шлепок по ладони. — Вот увидишь, тебе понравится!

— Не думаю, что это стоит здесь обсуждать, — едва сдерживая свой гнев, процедила я. — Тем более, мы уже всё решили с уважаемыми преподавателями, и я сказала, что попробую продержаться этот год.

Только бы декан и синеглазый магистр меня не выдали!

— Плохая идея, — покачал головой Лорейн. — Мама с папой будут недовольны. Да и нечего тебе здесь делать, малышка. Твоё предназначение в другом.

И тут я могла бы много сказать, объясняя, в чём на самом деле моё призвание, но вместо меня ответил Злюка, выгнув спину и оскалив острые, как иглы, зубки: — Никто не будет решать за мою ведьму! И, вообще, не вы ли говорили о том, как вам жаль, что Мари не сможет продолжить семейную традицию? Боевым магом ей не стать, а вот первой боевой ведьмой — как знать.

— Действительно, адепты Красс, — неожиданно пришёл мне на помощь магистр Янг, от которого я этого, признаться, совсем не ожидала. — Не стоит принимать такие решения за сестру. Она, насколько я понимаю, совершеннолетняя, и вправе делать это сама.

— Спасибо! — тихо сказала ему в спину и уже громче, для всех, добавила: — Я остаюсь!

Справедливости ради, решение своё я изменила так стремительно не потому, что хотела сделать что-то наперекор своей семье, а потому, что догадывалась, кого выбрали моим женихом мама и папа, и это приводило меня в отчаяние! Нет, лучше изнурительные тренировки, сопровождаемые минутами позора и злого бессилия, чем брак с Теодором Мейстом.

Глава 3

— Я запрещаю! Слышишь, Мари?! — прорычал Александр Красс, грохнув кулаком об стол так, что фарфоровые тарелки мелодично зазвенели. — Моя дочь не будет учиться с толпой озабоченных парней, у которых все мысли крутятся вокруг драк, гонок, магических дуэлей и того, что ниже пояса!

— Эй! — хором воскликнули братья, но отец их проигнорировал, бросив единственный строгий взгляд, которого близнецам хватило, чтобы заткнуться и смотреть только в тарелки.

— Я бы ещё мог смириться, если бы это был факультет Зельеварения, хотя с твоими силами и это — блажь, — продолжил он. — Но Боевой факультет! Одумайся, Мария! Над нами достаточно насмехались из-за дара твоей проклятой бабки, что проснулся в тебе спустя столько лет. Хочешь, чтобы заголовки газет пестрелили новостью о том, что дочь советника Красса вылетела из Дарнийской Академии Магии за неуспеваемость?! И ладно это, а что делать, если ты пострадаешь? Не тебе тягаться с сильными магами!

— Но папа! — попыталась я вставить хоть слово, но кто бы меня слушал.

— Я всё сказал. Никакой Академии. Завтра же подпишешь отказ.

— Но я же не смогу поступить ещё пять лет, если сделаю это! — практически с отчаянием выкрикнула я.

-Ав этом есть смысл? — устало спросил отец и поймал мой взгляд своими льдисто-голубыми глазами. — Пора признать, детка, что дар у тебя никудышный. Мы научили тебя его контролировать, но развивать его не имеет смысла.

— А если я хочу?! Если для меня это важно?! Всего год, пожалуйста, а потом я переведусь или уйду из Академии сама. Пусть, таким необычным способом, но ведь у меня может получиться чего-то достичь! Я ведь целеустремлённая и упорная!

— И совершенно очаровательная, солнышко, — вмешалась мама, — но отец прав. Это бессмысленно. Если ты так цепляешься за поступление, потому что хочешь быть достойна своей семьи, не стоит. У тебя есть замечательная возможность помочь нам всем возвыситься, и ты об этом знаешь.

— Я не выйду за Тео, мама. Я говорила это десятки раз! — сложила я руки на груди.

— Но почему, детка? Вы ведь были так дружны в детстве!

— Дружны?! — вскочила я, не обращая внимания на то, что стул отлетел в сторону, царапая дорогой паркет. — Он называл меня снулой рыбой из-за цвета моих глаз, подпалил магией мою косу…

— Случайно!

— … заставлял сидеть на дереве, потому что я, видите ли, путаюсь у них, — я обвиняюще ткнула пальцем в тройняшек, что были лучшими друзьями Теодора, — под ногами! А ещё — он насмерть залечил мою собаку!

— Она умерла от старости!

— И, вообще, всячески портил моё детство! — закончила я и нахмурилась, видя улыбки братьев и их выразительные движения бровями. Судя по их ухмылкам, болели они не за меня, а за своего старого друга. Предатели!

— При всём при этом, ты забываешь о другом, Мари, — мягко сказала мама. — О том, кто лечил твои сбитые коленки, защищал от ребят, что обзывали тебя ведьмой и угрожали сжечь на костре. О том, кто учил тебя кататься на скейте и аэророликах, показал, как дать сдачи обидчикам…

— Эй, это были мы! — возмутились братья, но мама цыкнула на них и снова повернулась ко мне: — Признай, Мари, без Теодора твоё детство было бы скучным.

— Без него оно у меня хотя бы было! — не согласилась я, потому что искренне считала, что редкие добрые поступки Теодора Мейста вряд ли могли компенсировать те пакости, что он делал мне постоянно.

Неожиданно дверь в столовую с грохотом распахнулась, и вошёл Натан, мгновенно оценив наши напряжённые позы и нетронутый ужин на столе.