Ведьма - [8]
— Видишь, одна изображает сердце, а другая — якорь.
Они охраняли тебя, — сказала Тэнси. — Это перьевая магия Нового Орлеана. За последние годы ты и шага не сделал без того, чтобы тебя не сопровождали мои обереги.
Фигурки полетели в пламя.
— Ну, — спросила Тэнси, — чувствуешь?
— Нет, — ответил он. — А что я должен чувствовать?
Она покачала головой:
— Да ничего особенного, просто больше талисманов не осталось. И если они все-таки удерживали на расстоянии враждебные силы, то теперь…
Норман коротко рассмеялся:
— Ты уверена, что мы сожгли все? Тэнси, подумай хорошенько, может, ты что-нибудь позабыла?
— Нет. Ни в доме, ни поблизости от него. А в городе я оберегов не раскладывала из опасения… вмешательства.
Я многажды пересчитывала их в уме. Все они, — Тэнси взглянула на огонь, — сгорели дотла. Я устала, Норм, я очень устала. Пойду спать. — Внезапно она расхохоталась. — Однако сначала мне придется зашить подушки, иначе все вокруг будет в перьях!
Он обнял ее.
— Ты в порядке?
— Да, милый. Я хочу попросить тебя только об одном: пожалуйста, не заговаривай со мной об этом в ближайшие дни. Постарайся даже не упоминать. Я не знаю, смогу ли…
Обещай мне, Норм.
Он прижал ее к себе:
— Конечно, милая, конечно.
Глава 3
Сидя на краешке старинного стула с кожаной обивкой, Норман ворошил медленно угасающий огонь. Над тлеющими угольками плясали едва различимые язычки голубого пламени.
От двери, положив голову на вытянутые лапы, наблюдал за огнем Тотем.
Суета прошедшего дня утомила Нормана. Он с радостью последовал бы примеру Тэнси и лег спать, но его удерживала на ногах необходимость разобраться в собственных мыслях. Он привык оценивать в уме любую ситуацию в мельчайших ее подробностях, поворачивать своим то так, то этак, пока они не займут отведенные им места в его сознании. Счастливица Тэнси! Выключила рассудок, точно свет, и спокойненько заснула. Как это на нее похоже! Впрочем, тут дело скорее всего в женской психологии, в повышенной приспособляемости к обстоятельствам.
Во всяком случае, она поступила разумно. И это тоже вполне в духе Тэнси. Всегда откровенная, всегда готовая, по большому счету, мыслить здраво. А если бы вместо нее ему надо было бы убеждать другую женщину? Брр!.. Всегда — какая еще? — рассудительная, вот только порой на нее находит.
Тут несомненная вина окружающей обстановки. В Хемпнелле трудно не заработать себе невроз, а будучи в положении профессорской жены — и подавно. Ему давно уже следовало осознать, какую тяжесть она на себя взвалила, и помочь ей, но — она так ловко дурачила его! И потом, он вечно забывал, как глубоко задевают женщин неизбежные сплетни и интриги. В отличие от своих мужей они не могут укрыться в тихих, уютных мирках математики, микробиологии и тому подобного.
Норман улыбнулся. В конце разговора Тэнси обронила странную фразу. По ее словам, Ивлин Соутелл, жена Гарольда Ганнисона и старая миссис Карр тоже ведьмы, причем из разряда тех, что занимаются зловещей черной магией. По правде говоря, тому, кто достаточно близко знаком с ними, поверить в это проще простого. Кстати, вот идея, достойная пера умного писателя-сатирика! Нужно лишь немного развить ее, представить большинство женщин как сведущих во всех тонкостях колдовского ремесла ведьм, которые ведут между собой непрерывную войну, творя заклинания и расстраивая чары противника, а их ослепленные реальностью мужья тем временем вершат свои никчемные делишки. Так, Барри написал «Что должна знать всякая женщина», чтобы показать, что мужчины никогда не догадываются, кем бы они были без поддержки женщин. При такой-то слепоте где мужчинам сообразить, что их благоверные сознательно прибегают к колдовству!
Улыбка Нормана сама собой перешла в кислую гримасу.
Он словно лишь сейчас понял, что Тэнси на деле верила, по меньшей мере наполовину, во все эти бредни. Он облизал губы. Без сомнения, ему предстоит пережить множество неприятных моментов, когда его будут одолевать непрошеные воспоминания. После сегодняшних событий сие неизбежно.
Но все равно — худшее уже позади.
Он погладил Тотема, который не сводил зачарованного взгляда с огня.
— Пошли спать, старина. Время, должно быть, около двенадцати. Нет, четверть первого.
Он сунул часы обратно в карман, и тут пальцы его левой руки коснулись медальона, прикрепленного к другому концу цепочки.
Норман взвесил на ладони золотое сердечко, подаренное когда-то Тэнси. Не слишком ли оно тяжелое для такого рода вещиц? Он подцепил ногтем крышку медальона.
Пальцы были чересчур неуклюжими, чтобы извлечь наружу фотографию Тэнси; повозившись, Норман наконец додумался подсунуть под край снимка острие карандаша.
На дне медальона лежал крошечный фланелевый пакетик.
Женщина! Вот так всегда: внешне покорилась, а хоть малость, но припрятала!
Может, она запамятовала…
Он швырнул пакетик в камин. Фотография упала на уголья, вспыхнула и сгорела в мгновение ока. Норман успел только заметить, как почернело на ней лицо Тэнси.
Пакетик оказался более стойким. Сперва его поверхность приобрела желтоватый оттенок опаленного ворса, потом появился дрожащий язычок пламени.
Одновременно, несмотря на то, что от огня по-прежнему исходило тепло, тело Нормана пронизал холод. В комнате как будто потемнело. Он услышал негромкое урчание, словно где-то глубоко под землей трудились могучие машины.
Настоящее издание открывает знаменитую эпопею американского фантаста Фрица Лейбера «Сага о Фафхрде и Сером Мышелове»; знакомит читателя с двумя неунывающими приятелями – варваром-северянином по имени Фафхрд и коротышкой по прозвищу Серый Мышелов. Задиры и отчаянные рубаки, авантюристы и искатели приключений – два друга странствуют по удивительным землям мира Невона, бьются с чудовищами и колдунами, любят и ненавидят.
Впервые выходящая на русском языке книга `Мечи и Ледовая магия` рассказывает о новых приключениях едва ли не самых популярных в мире фэнтези героев. Фафхрд и Серый Мышелов – северный воин-гигант и юркий хитроумный воришка – бесшабашная парочка, чье неотразимое обаяние, любовь к авантюрам и умение попадать в самые невероятные истории покорили сердца миллионов читателей и принесли их создателю Фрицу Лейберу множество литературных наград.В `Мечах и Ледовой магии` герои, соблазненные прелестями двух юных дев, преследуя их, оказываются на самой окраине Невона.
![Бельзенский экспресс [Экспресс «Берген-Бельзен»]](/storage/book-covers/94/9499b49dd725c53c45f5309a56fd3f6c537bac79.jpg)
Симистер наслаждался жизнью, радуясь, что живым остался после ужасных событий Второй мировой войны. Но вот однажды, почтальон принес посылку, которая, возможно, попала к нему по ошибке. Но преступлений нацистов никто не забыл.
Свой автоматический пистолет Инки Козакс очень любил и никому не доверял, — не давал даже трогать. Любовь эта была настолько фанатична и необъяснима, что порой даже пугала подельников Инки по алкогольному бизнесу. Но кое-кто из них все-таки заинтересовался его автоматическим пистолетом…
Эта новелла Лейбера основана на его опыте шекспировского актера и представляет собой немного более прямолинейную историю о привидениях, хотя и очень хорошо рассказанную, как и следовало ожидать. Его остроумие и детальное изображение театральной жизни напоминают художественную литературу Реджи Оливера. Любой, кто хотя бы частично знаком с пьесой, знает, что в истории Шекспира был только один призрак.
Деловей, хоть и жил в районе нефтедобычи в Калифорнии, был очень чувствительным созданием, и пугался даже стуков нефтяных качалок. Как-то он поведал о телепатическом общении… с нефтью. Люди всегда были марионетками нефти. Жил себе Делавей на берегу Большого Канала в Венеции, что в Калифорнии, а потом исчез. Но перед этим поведал сон о Черном Гондольере.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.
Это — Чарльз Уильямc. Друг Джона Рональда Руэла Толкина и Клайва Льюиса.Человек, который стал для английской школы «черной мистики» автором столь же знаковым, каким был Густав Майринк для «мистики» германской. Ужас в произведениях Уильямса — не декоративная деталь повествования, но — подлинная, истинная суть бытия людей, напрямую связанных с запредельными, таинственными Силами, таящимися за гранью нашего понимания.Это — Чарльз Уильямc. Человек, коему многое было открыто в изощренных таинствах высокого оккультизма.
Это — Чарльз Уильяме Друг Джона Рональда Руэла Толкина и Клайва Льюиса.Человек, который стал для английской школы «черной мистики» автором столь же знаковым, каким был Густав Майринк для «мистики» германской.Ужас в произведениях Уильямса — не декоративная деталь повествования, но — подлинная, истинная суть бытия людей, напрямую связанных с запредельными, таинственными Силами, таящимися за гранью нашего понимания.Это — Чарльз Уильяме Человек, коему многое было открыто в изощренных таинствах высокого оккультизма.
Сюжет романа построен на основе великой загадки — колоды карт Таро. Чарльз Вильямс, посвященный розенкрейцер, дает свое, неожиданное толкование загадочным образам Старших Арканов.
Это — английская готика хIх века.То, с чего началась «черная проза», какова она есть — во всех ее возможных видах и направлениях, от классического «хоррора» — до изысканного «вампирского декаданса». От эстетской «черной школы» 20-х — 30-х гг. — до увлекательной «черной комедии» 90-х гг.Потому что Стивена Кинга не существовало бы без «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона, а Энн Райс, Нэнси Коллинз и Сомтоу — без «Вампиров» Байрона и Полидори. А без «Франкенштейна» Мэри Шелли? Без «Комнаты с гобеленами» Вальтера Скотта? Ни фантастики — ни фэнтези!Поверьте, с готики хIх в.