Ведьма и инквизитор - [134]

Саласар взглянул ему в глаза и понял, что главный инквизитор, его друг Бернардо де Сандоваль-и-Рохас, сказал все, что хотел. Разговор окончен. Он подошел к руке архиепископа, чтобы поцеловать пурпурный перстень, но, так и не коснувшись его губами, направился к выходу.

— Не беспокойтесь, — сказал Саласар от порога, прежде чем выйти за дверь. — Вместе с моим обещанием хранить молчание я возвращаю вам все свои долги, начиная с самых давних. Я забуду все, что увидел и услышал за три последних года.

И он закрыл дверь в уверенности, что они виделись в последний раз.

Эпилог

Саласар не умер разочарованным и одиноким, как он сам себе прочил. Иньиго де Маэсту всегда был рядом, даже когда характер инквизитора сделался невыносимым, это случилось как раз после возвращения из северных краев. После встречи с главным инквизитором он уже больше не порывался доказывать свои теории, а Иньиго и Доминго не могли понять почему. Он сказал только, чтобы они предали все забвению. Задвинул в угол сундук, в котором хранил записи, заметки, протоколы допросов, списки имен людей, давших показания. И не захотел, чтобы кто-то его открывал. Единственное, к чему он проявлял интерес, так это к обстоятельствам смерти королевы: ему во что бы то ни стало хотелось выяснить все-все, вплоть мелочей. Он испытывал в этом потребность.

Ему рассказывали, что, как только было вскрыто завещание Маргариты Австрийской, в комнате неожиданно повеяло свежим, словно дыхание невинной пятнадцатилетней девочки, ветерком, и она наполнилась ароматом цветущих апельсиновых деревьев. Говорили, что текст документа, прилагаемого к завещанию, был точно голос самой Маргариты и что монарх расстроился до слез, слушая, как благодаря поразительной способности слов сохраняться, будучи записанными, его дорогая супруга обращалась к нему с того света. В завещании она говорила о своей любви, любви, которая вспыхнула с первого взгляда, когда, уже став его женой, она узнала его, переодетого дворянином, в свите герцога де Дения, так ему не терпелось увидеть свою жену в первый раз. Хотя они уже были обручены заочно, советники решили, что время, когда вспоминается жертва Господня, а Маргарита прибыла в Испанию на Страстной неделе, не слишком подходит для встреч на высочайшем уровне.

В завещании Маргарита говорила о том, что была счастлива все эти годы, проведенные вместе; о том, как она гордилась тем, что была выбрана среди стольких замечательных женщин, удостоилась уважения и любви короля, стала матерью его детей. Будучи человеком набожным, она пожелала, чтобы за упокой ее души отслужили пятьдесят тысяч месс; попросила своего мужа составить опись всех ее личных вещей, представляющих ценность, выбрать среди них одну из драгоценностей и хранить как реликвию, чтобы вспоминать о ней всякий раз, когда будет на нее смотреть. В соответствии с ее последней волей опись была составлена, вещи оценены, приведены в порядок и классифицированы; затем во дворце выделили четыре палаты и выставили вещи на обозрение, чтобы люди могли купить их на аукционе. Опасались, что в этот день случится настоящее столпотворение, поэтому кроме стражи и глашатая пришлось выделить двух солдат испанской гвардии для поддержания порядка.

Саласар пришел первым. Он не стал прятаться от людей: присутствовавшие могли видеть, как он с видом мрачного ворона обошел комнаты, где хранились предметы королевы. Ему хотелось уловить запах этой женщины в ее заколках и серебряных гребнях, перламутровом требнике с золотыми уголками, в серых жемчужных ожерельях, в шелковых перчатках цвета слоновой кости… Он остановился, чтобы взглянуть на один из ее портретов кисти Бартоломе Гонсалеса: она была одета в королевское платье, правой рукой гладила собачку, а в левой сжимала платочек. На ее лице застыло выражение покоя, и Саласар подумал, что в то самое мгновение, когда она позировала художнику, она была счастлива и что счастье, которым светится ее лицо, уже пребудет с ней навсегда, хотя в какой-то момент в ее жизнь вторглось страдание. Он принял участие в исполнении ее последней воли и, как никто другой, увеличивал ставки, чтобы заполучить изумрудную брошь, украшенную бриллиантами, с которой свисала чистейшая жемчужина в форме слезы. Хотя королева не просила об этом в завещании, Саласару тоже захотелось выбрать какой-то принадлежавший ей предмет, чтобы хранить его как реликвию всю оставшуюся жизнь. Он положил брошь в резной сундук из черного дерева вместе с письмами и документами, касавшимися Визита.

Смерть королевы никого не оставила равнодушным. Народ, как всегда предпочитающий черпать вдохновение в самых непристойных сюжетах, сочинил стишки скандального содержания, затрагивавшие за живое герцога де Лерма и его секретаря Родриго Кальдерона. По-прежнему ходили слухи о том, что эти двое составили заговор с целью убить Маргариту Австрийскую, потому что она-де начала вмешиваться в их политические комбинации. Алькальд Грегорио Лопес Мадера продолжил расследование, порученное ему королевой еще при жизни, в отношении закулисных махинаций Кальдерона. Тот, удивленный таким интересом к его личности, решил уладить дело с помощью тактики, которая до сих пор действовала безотказно.