Ведьма - [23]

Холли расплылась в улыбке. Она встречала таких лошадей — гордых и надменных с виду, но в глубине души жаждущих внимания и привязанности.

Аманда любовно приласкала кошку, а Холли на мгновение смутилась под странно внимательным и напряженным взглядом Фрейи.

— Надеюсь, тебе здесь понравится, — сказала Аманда.

Холли проглотила комок в горле.

— Я тоже на это надеюсь.

Фрейя мяукнула еще раз и свернулась клубком.

5 ДУБОВАЯ ЛУНА

Руки в Небо, ноги — в Ад

Чары Деверо творят,

Солнце вызовем в ночи,

Чтоб затмить огонь свечи.

Устремив к Богине взор,

Помощь просит род Каор!

Наши мольбы воплоти,

Злые силы укроти.

Сиэтл, середина августа

В Сиэтле почти все время шел дождь.

Говорят, со временем к этому привыкаешь — если только не забывать брать с собой зонт или дождевик.

На четвертый день Холли забралась на чердак с чашкой горячего чая, слушая стук дождя по крыше и перебирая старые вещи отца, которые лежали в старом моряцком сундуке с инициалами «С. С»: школьные альбомы, спортивные награды и фотографии — целая груда старых снимков! Судя по ним, папа отлично жил в Сиэтле вместе с Мари Клер и их родителями, Дэвидом и Марианной. На фотографиях он улыбался, что-то делал вместе с семьей и выглядел при этом вполне счастливо, но в какой-то момент внезапно перевелся в Калифорнийский университет в Беркли, где и встретил маму.

— Привет, — раздался над головой голос тети.

Холли виновато вздрогнула: она не спросила разрешения подняться на чердак.

— Что делаешь? — мягко поинтересовалась Мари Клер, вглядываясь в пожелтевшую фотокарточку. — Это он в колледже, на предпоследнем курсе, я тогда была на первом. Не могу поверить, что его больше нет, — сказала тетя, уже не сдерживая слез, и потом добавила шепотом: — Он даже не попрощался с нами.

— Вы с ним долго не общались… — с трудом выговорила Холли.

Тетя присела рядом, взяла в руки кубок детской бейсбольной лиги, потом осторожно поставила его на пол.

— Не знаю почему. Дэниел разругался с мамой, а потом уехал, и больше мы не виделись.

Она вздохнула и взяла в руки снимок, на котором отец Холли, в черных джинсах и свитере, стоял у бассейна, скрестив руки на груди.

— Я помню этот день, — пробормотала Мари Клер. — Они с мамой поссорились, и он уехал. Мой старший брат… — Тетя протянула фотографию Холли. — Теперь это все твое.

— Нет, что вы… — Холли осеклась.

Они помолчали.

— У нас многое… непросто, — внезапно сказала Мари Клер, нервно теребя кольца, и покраснела.

Холли догадалась, что тетя имеет в виду свой роман, и пришла в ужас от мысли, что придется его обсуждать.

Не дождавшись ответа, Мари Клер сказала:

— Кстати, девочки сегодня идут гулять и хотят взять тебя с собой.

Теперь замерла Холли.

«Новые знакомые в новом месте, этого еще не хватало! — испуганно подумала она. — Я же вернусь доучиваться в Сан-Франциско, я здесь не останусь».

— Я лучше дома посижу, — сказала Холли. — Я еще… не готова.

— Тебе надо развеяться, — ласково улыбаясь, ответила Мари Клер.

За ужином оказалось, что взять Холли с собой хочет Аманда. У Николь обнаружились какие-то дела, и она выпросила у матери машину, хотя пообещала родителям, что обязательно встретится с Холли и Амандой.

Дядя Ричард отвез их в «Полкусочка», популярную среди сиэтлской молодежи кофейню в модном квартале Хилл-стрит. Он поцеловал Аманду в щеку, ласково пожелал Холли хорошего вечера и убедился, что у них достаточно денег.

— Если будут трудности с возвращение звоните, — шепнул он на прощание.

«Николь может не приехать?» — возмущенно подумала Холли, слегка шокированная понимающим взглядом, которым обменялись Аманда с Ричардом, и их спокойными улыбками, ясно говорившими о том, что проблемы подобного рода случались и прежде. Похоже, Аманду с отцом ни во что не ставили. Николь сходило с рук безответственное поведение, а Мари Клер — неверность.

— Наш выход, — предупредила Аманда. — Приготовься.

Холли сглотнула стоявший в горле комо1'

— Как я выгляжу?

Они были одеты почти одинаково, в футболки и джинсы, не так чтоб совсем «на выход», но Аманда добавила к наряду колье из гранатов и такой же плетеный браслет, а Холли надела на запястье серебряный идентификационный браслет отца, серебряный перстень на большой палец и серебряные же серьги-кольца. На щиколотке у нее позвякивала цепочка с крошечными бубенчиками, которую Тина когда-то подарила ей на Рождество.

По меркам Сан-Франциско кофейня отличалась внушительными размерами. Над основным залом нависал огромный балкон, вдоль которого шел фриз, изображавший греческих воинов с копьями — совсем как статуи на фасаде Дворца изящных искусств в Сан-Франциско.

Столами служили обломки каменных колонн, накрытые стеклянными столешницами. На посетителей взирали многочисленные скульптуры ангелов и ангелочков, Мадонна с грустными глазами и бюсты каких-то напыщенных личностей. Буколические фрески на стенах увивал плющ. В целом получилось нечто среднее между развалинами греческой виллы и викторианским кладбищем.

— Прикольно, — сказала Холли.

— Ура, есть место! — обрадованно воскликнула Аманда, бросаясь к столику возле эспрессо-машины, исторгающей клубы пара.

Холли вглядывалась в незнакомые лица: в больше готы, хотя в общем публика разношерстная. Звуки голосов отражались от цементного пола, раскрашенного черно-белыми квадратам «под мрамор».