Ведьма Дивнозёрья - [47]

Радмила же ничуть не смутилась:

— Ой, прости, Мир. Ты же знаешь, что для меня всегда будешь младшим братиком. Но я горжусь тобой, правда.

Щеки Яромира покраснели, и он сердито пробурчал:

— Да знаю я…

Тайка готова была биться об заклад, что на самом деле он не сердится, а только делает вид.

Идиллию, как всегда, нарушил бестолочь Пушок. Бочком-бочком он подкрался к Радмиле и зашипел ей на ухо:

— Так он правда твой брат? Не притворяется? — Его заговорщический, с позволения сказать, шепот услышали все.

— Ну да, — горлица в изумлении вскинула брови. — А кто же еще?

— Не Кощеевич? Ты уверена?

Яромир аж побелел, услыхав, к чему клонит коловерша, а Радмила заливисто и звонко рассмеялась:

— Ой, скажешь тоже! Они ж с Лютогором не схожи совсем. Как вообще можно дивьих людей с навьими перепутать?

А вот ее братец веселья совсем не разделял. Он сразу понял, от кого Пушок набрался этих гениальных идей, и, с укоризной глядя на Тайку, процедил сквозь зубы:

— Ну и как давно ты меня подозревала?

Пришлось сознаваться. Тайка то бледнела, то краснела, бормоча слова извинений. Дивий воин слушал ее с каменным лицом. Вытьянка таращила глаза и даже не остановила Сеньку, под шумок таки пригубившего рюмку бражки. Радмила едва удерживалась от смеха — ишь, пичужка-веселушка. Домовой Никифор прятал лицо в мохнатых ладонях и вздыхал, а Пушок, поняв, что опять напортачил, курлыкнул что-то невнятное и от греха подальше скрылся за занавеской.

Поток Тайкиного красноречия скоро иссяк, а Яромир так и стоял недвижимый и мрачный, будто скала. Уж лучше бы кричал и ругался, если честно.

— Ну а что я должна была подумать? Ты же ничего не рассказываешь, — выдохнула Тайка.

— Ах, выходит, я виноват! — вспылил дивий воин, раздувая ноздри.

Он хотел добавить что-то еще. Скорее всего — что-то очень грубое и нелестное. А за Тайкой бы не заржавело ответить… так, слово за слово, они наверняка крепко поссорились бы, если бы не Радмила.

— Остынь, Мир, — она мазнула его крылом, будто бы отвесила подзатыльник. — Девочка права, ты и впрямь скрытный, слова порой не вытянешь. И от помощи вечно отказываешься, все на своих плечах тащишь. Будешь так себя вести, совсем один останешься. Друзьям доверять надо, тогда и они будут верить тебе.

— Эй, ежели вы поссоритесь, кто Кощеевича ловить будет? — добавил Никифор, хмуря кустистые брови. — Давайте-ка, пожмите друг другу руки, потом садитесь и будем вместе смекать-кумекать, что дальше.

Тайка вздохнула и первой протянула Яромиру ладонь. Тот ее даже пожал, но как-то неискренне, будто одолжение сделал. Пф, ну и пожалуйста!

Она плюхнулась в кресло и цапнула последний пирожок с блюда.

Все замолчали. Тишина, казалось, звенела в воздухе, даже недотепа Пушок перестал копошиться за занавеской. Никифор, вздохнув, прочистил горло:

— Таперича вернемся к делу. Нам нужен меч-кладенец, помните. Радмила, ты знаешь, небось, где его искать?

Горлица поджала губы:

— Он где-то в Дивнозёрье. Но заклятие, что обратило меня в птицу, наверняка изменило и его тоже. Теперь меч может выглядеть как угодно. Любой предмет, понимаешь?

— Но ты его узнаешь, если увидишь? — Марьяна подалась вперед.

— Понятия не имею. Голос — не единственное, что я потеряла. Без воинской силы и колдовского ума я мало отличаюсь от глупой птицы… — она горько вздохнула.

— М-да, — вытьянка почесала в затылке. — А где ж это все добро теперь искать?

Никифор, кашлянув, пнул Тайку ногой под столом, и та захлопала глазами, будто очнувшись ото сна:

— Я знаю, где искать. В смысле, уже нашла!

— И ты молчала? — вскинулся Яромир.

— А когда я должна была об этом сказать? Когда ты на лису орал? Или когда на меня дулся?

Домовой еще разок незаметно пнул Тайку, и она сбавила тон:

— Ладно, проехали. В общем, у меня дома лежат Радмилины косы. В них ее разум и сила. Могу сбегать и принести.

Она вскочила, но Никифор поймал ее за руку:

— Погодь, не суетись. Как ты отрезанные волосы к голове приставлять собираешься, а?

Об этом Тайка как-то не подумала. Ей казалось — чего уж проще: вот разум, вот сила — бери и пользуйся.

— Может, заклятие какое-то есть? Нет?

— Это сколько же мне теперь ждать придется, пока волосы отрастут? — всхлипнула Радмила.

Ее светлые локоны за прошедшие месяцы стали немного длиннее, но пока, увы, не доставали даже до плеч. Пройдут годы, прежде чем их можно будет снова заплести в косы.

— Мертвая вода! — Яромир вдруг посветлел лицом. — Если она руки-ноги приращивает, то уж волосы точно сможет.

— Мир, ты умничка, — Радмила чмокнула его в щеку. — Тогда уж добудь нам и живой воды тоже.

— Это еще зачем? Кто-то умер?

— Пока никто. Но мы же собираемся сражаться. Лучше иметь запас, а то мало ли…

Дивий воин вновь насупился, и Тайке стало до жути любопытно, почему про мертвую воду он вспомнил сам, а за живой идти артачится. В следующий миг все стало ясно.

— Ну давай, попроси ее, — шепнула Радмила брату на ухо.

Яромир мотнул головой, отмахиваясь от нее, как жеребец от слепня:

— Вот еще! Сама проси.

— Ах так? Ну ладно! — горлица часто-часто заморгала, глядя на Тайку. — Ведьма-хранительница, я прошу твоей помощи. Добудь мне живую воду. Чую, она нам скоро понадобится…