Ведьма - [101]

— И всё это одновременно, — уточнила Чернова-старшая. — В комнате может быть сто человек, и для каждого Саша будет другой. Спросите потом каждого, с кем он говорил. Вам покажется, что все вы общались с разными людьми.

— Вы её так обучили?

— Все, кто участвовал в её судьбе. Мы с мамой и отцом, брат и сёстры, наставники. Просто помните, что вы никогда не узнаете её всю. Так же, как и она — вас. Вы будете каждый день видеть слегка другого человека.

Николай покивал.

— Саша рассказала о вашем невольном путешествии в Лимб. Мы знаем, что Роза вывела вас оттуда — но большинство неподготовленных людей, попавших туда, и минуты не смогут продержаться. Что-то в вас есть, Николай — что-то, что пока что заметили только Саша и Шанталь. У вас крепкие нервы? — поинтересовалась Мария Ильинична.

Николай не сразу ответил — привычка Черновой-старшей внезапно менять тему разговора всё ещё сбивала с толку.

— Думаю, да, — отозвался Николай, подумав.

— Саша говорит, вы встретили в Лимбе чудовище. Сможете припомнить его облик? Вообще всё, что с ним связано — звуки, запах, прочее?

— Да, но зачем? — Всё упомянутое тут же всплыло в памяти. Со всеми омерзительными подробностями.

— Вы поймёте, — пояснила Чернова-старшая. — Главное: не пытайтесь бежать, и ничего не бойтесь. Готовы? Тогда оглянитесь.

Николаю стоило огромного труда не вскрикнуть и не броситься наутёк. Оно, то самое чудовище из “зазеркалья”, стояло шагах в пяти — и вновь пришли запахи бойни, влажное, слизистое бульканье откуда-то изнутри этой мерзости, его кривляющееся лицо — уродливо искажённое лицо самого Николая, и стремительно отрастающие щупальца.

Чернова-старшая хлопнула в ладоши, и чудище оплыло багровой слизистой массой. А затем масса потекла, сменила цвет, и из неё поднялся человек — или что это было. Парень лет шестнадцати, светловолосый, атлетически сложенный — на вид, в спортивном костюме. Очертания его одежды плыли и менялись. Парень улыбнулся.

— Знакомьтесь, — предложила Чернова-старшая, шагнув к Николаю и взяв его за локоть. — Это протей. Одна из древнейших форм жизни на Земле. И при этом — инопланетного происхождения.

— С ума сойти! — признал Николай. Отвращение и страх прошли, как и не было — теперь разбирало любопытство и восторг. — Здравствуйте!

— Здравствуйте, — ответило существо высоким, звонким голосом и вновь шагнуло к Николаю.

— Да, поздоровайтесь, — предложила Мария Ильинична, улыбаясь. — Вам это покажется странным — не бойтесь. Этот протей вас не обидит. Это друг.

— Друг, — подтвердило существо и сделало ещё один шаг. От протея пахло странно — грозой, морским ветром. Николай не без опаски протянул руку и её пожали. Было отчего испугаться — на какую-то долю секунды ладонь протея обтекла ладонь человека — показалось, что на руку плеснули горячего киселя — а затем протей отошёл, его очертания потекли, смазались, и вот перед людьми стоит ещё один Николай — воссоздан с точностью до одежды.

— С ума сойти! — заключил Николай. — То есть он умеет имитировать людей?!

— Любые формы жизни. Александр, — посмотрела Чернова-старшая в глаза второго Николая. — Мы не отвлекаем вас? Всё в порядке?

Протей за долю секунды восстановил прежний облик — парня лет шестнадцати.

— Всё в норме, Мария, — ответил он. — Вы не отвлекаете меня. Чем могу помочь?

— Нет-нет, ты уже помог. Мы пойдём — удачного дня тебе!

Протей улыбнулся и помахал рукой людям. Чернова-старшая вновь взяла Николая за локоть и указала направление. Николай несколько раз оглянулся — протей, не меняя облика, так и стоял, глядя им вслед и улыбаясь.

— Это уникальный организм, — пояснила Мария Ильинична. — По сути, это одна клетка с триллионами ядер и органелл. Условия современной нам Земли ему не подходят — кислород быстро разрушает его. Мы не сразу поняли, как помочь протею выжить в нашей привычной среде.

— Тамошнему протею кислород был нипочём, — заметил Николай. — Ну или он погибал от него слишком медленно. У меня не было времени понаблюдать — не люблю, когда меня едят.

— Вас уже ели? — тут же поинтересовалась Чернова-старшая.

— В детстве несколько раз кусали собаки. Только чудом всё обошлось. Так что да, ели, и не только во сне.

— Протей может быть агрессивным, — согласилась Чернова-старшая. — Впрочем, в Лимбе все формы жизни и квазибиотики агрессивны. Этим он и опасен. В нормальных условиях протей — сапрофит. Как дождевые черви или большинство микроорганизмов в почве. В нашей библиотеке есть книги, посвящённые протеям — почитайте.

— Прочту. Вы говорите — это одноклеточный организм?! Но он разговаривал с вами!

— Он имитировал некогда жившего человека. Протей может очень точно копировать живое существо, включая проявления высшей нервной деятельности. Но это всё-таки имитатор. Попугай может научиться многим фразам, и даже говорить правильные реплики в нужном контексте. Но вы всегда сумеете сказать что-то такое, на что попугай не сможет осмысленно ответить.

— Понял, — кивнул Николай. — Выходит, с протеем то же самое. И что он делает у вас?

— Они. Это идеальные мусорщики. Умеют перерабатывать любой наш пластик, любые виды отходов. То, что опасно для белковых форм жизни, превращают в минимально токсичную форму и изолируют; остальное перерабатывают в гумус — как дождевые черви. Вы видели примерно треть протея, основная его часть находилась под землёй.