Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье - [15]

Кем мы себя окружили?

У царей простой был способ. Они притворялись умирающими и слушали, что про них говорят бояре. Домочадцы, соратники, друзья… А потом вставали с кровати и головы рубили. Способ жестокий. Других не было; только так можно было избежать заговора и смерти. Вот что про нас говорят, когда думают, что мы не слышим, – так к нам и относятся. Почитаешь мемуары друзей, которые окружали поэтов, и ахнешь. Враги такого не напишут. Враги о нас мало знают, мы с ними не делимся информацией. Чужие, равнодушные люди тоже о нас мало знают. Им до нас дела нет. А друзья знают все – мы же сами им рассказываем. Ищем сочувствия и понимания. Приюта и поддержки. И вот кто наливает вам рюмку от тоски и печали, говорит: «Выпей! Тебе легче будет!» тот потом и расскажет, как мы напивались вдрызг. Кто советует: «Разведись с мужем! Он тебя не достоин, он тебя не понимает!» тот потом про ваши увлечения и расскажет. В ярких красках. С подробностями. Кто хихикает и подначивает, про любовницу слушает, – тот вас развратником и выставит. И жене все расскажет, а как же! И вообще – всем. Кто подталкивает: «Иди и набей ему морду!» тот потом свидетелем в суде и выступит. Но сначала кажется, что это друзья. Или милые родственники, которые на вашей стороне. А вы лягте, закройте глазки и притворитесь умирающим… Такое услышите и узнаете, что и вставать не захочется. Или просто случайно можно узнать, что про вас говорят. И кто? А вот эти милые люди, которые сейчас вам наливают вино, подкладывают жирный торт, подносят зажигалку к сигаретке и обсуждают ваших родных и близких. И поддерживают самые ваши идиотские планы, самые опасные шаги. Вот они вас и погубят, как великих поэтов. Поэты – они доверчивые, как дети. Надо быть как цари. Мудрым политиком. Головы рубить не надо, конечно. Но не худо бы прогнать подлых бояр подальше от себя, а не искать у них дружбы и понимания…

На рынке торгуют два продавца

Продают одинаковые яблоки за одинаковую цену. Оба нормально разговаривают. Нормально одеты. Одинаковые продавцы. К одному очередь стоит – не протолкнуться. У другого никто яблоки не покупает. Подойдут, посмотрят, переспросят цену и уйдут. Если людей спросить, они объяснят свое поведение сотней причин: дорого, не то, передумали, расхотелось… На самом деле проблема в продавце. Это с ним что-то не так. Не яблоки порченые, а продавец, выражаясь народным языком. А научно – продавец транслирует свой внутренний конфликт людям. Люди все чувствуют: напряжение, депрессию, обиду и горе, алкоголизм, чью-то ненависть или жгучую зависть. Чувствуют невербально; а как именно – еще наука не разобралась. Так животные чувствуют опасность или болезнь; это вне сознания. Чувствуют и отходят. Не хотят покупать яблоки, даже очень хорошие. Чтобы не купить заодно чужое несчастье. В этом иногда причина неудач в торговле и в переговорах. Во внутреннем состоянии. И для начала надо его исправить, а потом торговать…

«Я научилась защищаться!» —

так одна женщина сказала. «Раньше я боялась обидеть, задеть, сказать что-то некорректное, прогнать или уйти – это невежливо. И я терпела. А на меня нападали и обижали, причиняли зло, нарушали границы. А теперь я поняла, что можно защищаться! Оказывается, защищаться от нападения можно! Защищаться – это хорошо и правильно. Нападать – неправильно, плохо. И нужно защищаться!» Точно. Нападать – плохо. Защищаться – наше право и даже обязанность. А корректность зависит от того, как именно на нас напали. Это дело второстепенное – вежливость и корректность. Сначала надо как следует защититься. Вот это первым делом нужно сделать. Пусть тот, кто нарушил границы и напал, обвиняет нас в некорректности. Хотя это довольно глупо звучит. И обижается сколько угодно. И рассказывает, как с ним невежливо обошлись, когда он прилез, как в детстве говорили. Прилез и напал. В другой раз неповадно будет. Зрелость человека – в его способности себя защитить от нападения. А корректность и вежливость – приятный бонус, он остается на наше усмотрение.

Один профессор женился на медсестре

Его очень осуждали. Ушел из семьи на старости лет и на медсестре женился. Я вам расскажу, как дело было, а потом решим, надо ли его осуждать. У него была клиника своя, он там вел прием. Прекрасный специалист. Большой прием. Большая клиника. Много денег он зарабатывал. Чувствовал себя отвратительно: задыхался, сердце болело, голова кружилась, бессонница… Он переутомился очень, тяжелая была работа с больными людьми. Но денег надо было много: он себе построил большой дом с парком. Машины всем купил и обновлял каждый год. Квартиры – в Москве и у моря. Дом сыну строил и дом дочери строил. С парками и бассейнами. И еще дочери купил лошадь. Эта лошадь дорого обходилась очень. Это недешевое удовольствие – иметь лошадь. По-моему, корова лучше. От нее молоко и сметана. Но он лошадь купил, дочь настояла. И после этой лошади ему вообще стало плохо, он впал в депрессию. И уже почти не мог ходить, есть перестал и спать. Высказывал мрачные мысли, а однажды съел упаковку таблеток. То ли уснуть хотел, то ли вообще… Семья вызвала других знакомых врачей, сделали ему промывание желудка, дали общеукрепляющие препараты… Позаботились. А потом сын и жена его так крепко схватили под руки и увезли на работу, вести прием. И следить за другими врачами, чтобы они не начали денежки класть в карман. И таким образом его стали возить на работу, как, извините, Брежнева. Или чучело. Он на работе слегка оживал и выполнял профессиональные обязанности, как робот. А уже синий был такой. Голубоватый. И ему объясняли, что надо работать. И кормить лошадь. Лошадь хочет кушать! В общем, там была медсестра, Тамара, тоже в возрасте. Она давно профессора знала. И стала его лечить, капельницы ставить, давать витамины, анализы заставила сделать. Он тупо подчинялся. И вылечился. Порозовел, глаза стали осмысленными, речь внятной, а потом он ушел из семьи. Бросив два недостроенных дома и лошадь. Стал жить у Тамары в однокомнатной квартире. И гулять по выходным с ней в общественном парке… Семья ужасно его проклинала; все имущество осталось им, в утешение – они давно все на себя записали. А профессор стал получать пенсию и иногда консультировать старых пациентов. Вот такой рассказ про подлого изменщика, как его называют жена и дети. Но мне лично трудно его осудить. Несмотря на то, что он бросил близких и лошадь, о которой должен был заботиться…