Веда. Постижение Руси. Начало XXI века - [41]

Я искал вечерний перезвон колосьев. Ищите и обря- щите. Да, я искал совершенно немыслимую вещь, нелогич­ную, казалось бы, вообще, зачем она мне нужна. Но я ищу иррациональные вещи в качестве тренировки, чтобы выйти из плена давления материального восприятия. Ведь наличие материального плана полностью лишает нас способности восприятия других частей себя. Ведь «благодаря» этому давлению мы напрочь забываем, кто мы и откуда, и где мы были до появления здесь. Героями каких драм и мистерий мы были в этой космичной игре. Поэтому я искал вечерний перезвон колосьев, я искал выход, выход на эту тропинку, по которой, может быть, я обрету возможность выйти из этого плена. Именно перезвон колосьев — Велесов символ

— может вывести меня из плена иллюзии материального бы­тия, где рок — последняя инстанция, где телодвижение души имеет только одно измерение.

Я тепло ночное прижимал как осень. Это то, что у меня еще осталось как остаточное впечатление от пребывания в тонком мире. Почему как осень? Да потому, что бабье лето

—  это такое мгновение года, когда красота духа вся выхо­дит наружу, весь тонкий мир всего Коло светит через саму материю, и весь этот парад духа длится не более недели. И в эти дни хочется прижать эти деньки к своей душе и не выпускать никогда. Тепло солнца — ласковое, ветерок

—  приятно-прохладный, а краски природы отражают весь спектр видимого и невидимого света. И, самое главное, — насекомые. Вылетают только самые безобидные. Поэто­му природа сполна позволяет медитировать прямо в своем лоне, а не в пещерах железобетонных домов. Поэтому тепло ночное — как память о тонком мире — прижимал как осень

— то, что наиболее полно проявляет красоту тонкого плана.

Я дивился поутру памяти своей, толи вещий снился мне, толи сам я зверь. Здесь озвучивается тонкая грань между сном и памятью, пытаясь вспомнить сон во всех ощущениях и чувствах, мы можем случайно коснуться и памяти тонкого мира, потому как сон проходит в тонком мире, только мы там находимся бессознательно, хотя, что и говорить, здесь мы тоже также бессознательны. Необходимо постоянно себя будить всеми видами воспоминаний, но только вос­поминания не должны быть рефлексивно-автоматичными, а воспоминания тоже должны медитироваться с полным вос­поминанием всех переживаний и состояний, сопровождав­ших сам факт во всех деталях. Так вот — толи Вещий (одно из имен Белеса) снился мне, толи сам я зверь. В тонком теле при определенной его чистоте от материальных элементов памяти возможно и частичное объединение с божеством. И это стоит практиковать, ибо сила богов — это и ваша сила по наследству.

Ну, вот в таком духе. Дело еще в том, что эти стихи написаны с разных планов сознания. Например, «Ярила» — это огненный план. И там уже совсем другой вид работы. На это стихотворение нужно много огня, как обычного, так и восходящего солнца. А «Велесу», например, он весь на­писан на нижних границах тонкого плана. То есть, с Белесом проще работать — органичнее. Хотя, кому как, лунариям (лунный тип людей), например, легче через чувства стихий и природы выходить на объекты тонкого плана, а соляриям проще через огонь вдохновения напрямую подниматься к огненному плану. Но злоупотреблять одной стороной нель­зя, необходимо органично выстраивать все уровни. Поэтому у словян и было много богов, потому что они почитали все грани бытия, как вширь, так и ввысь. И Единого они не ме­нее знали и почитали, нежели христиане и мусульмане.

* * *

Слово сказать — безмерно лгать.

Лик твой Мария — морена Мать

Темная бездна — прозрачная чадь.

Кровь замерзла, дыхания — нет

Гаснет мой взгляд, не вспыхнет в ответ.

Только безмерная вечная мать

Тьма непорочная, незачем лгать.

Пред чистотой твоих черных пустынь

Лишь устоит небесная крынь.

Звезды дрожат взоры вперив свои

Небо хранит свой свет от Земли.

Свет, что во тьме проникая, горит

Только Всевышний в сердце хранит

Только победный воин Христа

Знает тот взгляд, что откроет уста.

И воспоет Морена мать

Чудная чадь, но устам не сказать.

Боги раскрыли просторы свои —

Мать, свой закон для них береги!

Ты неизменна, прекрасна ты

Если бы были лики твои.

Но не по силам, ума не занять

Отблески ночи твоей разгадать.

В сем стихе более знаковых энергий. Попробую объ­яснить, что это такое. Надо понять и усвоить ту истину, что здесь на земле мы — люди физического мира выстраиваем свой тонкий план, свой мир понятий, свою энергетическую нишу существования. И творим мы этот мир на базе до­ставшихся нам по наследству энергий, заключенных в теле в сотрудничестве с околоземными энергиями, протекающими в эфире, назовем их условно духами места. Сам же твор­ческий потенциал человека лежит совершенно в другом из­мерении, в другом мире, выстроенном совершенно в других координатах понятий и функционирующего совершенно на других энергиях. И то, что сейчас принято называть чакра­ми, есть энергетические преобразователи знаков как раз того мира, в котором заложен творческий потенциал всех преобразующих действий человека. И творческии потенци­ал человека измеряется как раз способностью преобразовы­вать знаки и энергию того мира в энергию и понятия этого мира. Поэтому наш мир во всех своих деталях является зна­ком — печатью того мира. Это как двуглавый орел символ России не есть сама Россия во всех своих силах и смыслах, но есть всего лишь знак, указывающий на эту державу све­та. Так же и любая деталь или вещь этого мира содержит в себе как символ огромный потенциал энергий и смыслов иных миров, участвующих в её создании. Таким образом, человек является центром управления энергий, любых, до­ступных диапазону его восприятия. Но сам центр является той таинственной точкой, которая воспринимает знаки иных — управляющих или, назовем их, Высших по отношению к этому миру, миров. Вот эти управляющие силы, которые и выражаются в мотивах человека, я условно и называю зна­ковыми энергиями. Этот план человеком мало еще осмыслен и изучен, это более поле деятельности настоящих закрытых эзотерических школ. Закрытых, не в силу своей таинствен­ности, а в силу своего нахождения вне восприятия обычного человеческого диапазона. Поэтому этот стих нацелен не на творчество мыслеобразов с переходом на тонкий план, а на спонтанный переход в сферу знакового мышления.