Вечный юноша. Puer Aeternus - [112]

С этой точки зрения значительная часть книги не нуждается в каких-то комментариях. В романе Гетца есть и журналист, несущий всякий вздор, на его взгляд, вполне отвечающий настоящему моменту, а также пастор, претендующий на изучение дезориентации современной жизни, но прерывающий свою молитву в самой ее середине, чтобы посмотреть на соитие. Нескрываемая ироничность всех этих образов не вызывает сомнения, она создана автором сознательно, а потому не нуждается в психологической интерпретации.

Но по-прежнему неразрешимой остается проблема феминности в романе. В описании женщин проявляется величайшее презрение; в книге нет ни одного позитивного женского образа. Автор высмеивает женщин, не скрывая своего пренебрежения. Я не знаю, был ли автор гомосексуалистом, но роман без сомнения отражает психологию однополой любви. Возможно, это обстоятельство объясняется тем, что мужчины германского происхождения проявляют установку с некоторым оттенком гомосексуальности, даже если они гетеросексуальны. В этой книге нет Эроса, и единственный позитивный образ в известных нам главах — это образ торговки яблоками, которая оказывается пассивной материнской фигурой. Она приносит Мельхиору известие в тот самый момент, когда могущество фон Шпата достигло своего апогея. Когда все очарованы магией происходящего, торговка яблоками подходит к праздничному столу и шепчет Мельхиору:

Кольцо на пальце,

(другими словами, кольцо означает обручение героя с мальчиком)

Лица в окне,

Пути пересекаются,

Дуют южные ветры.

Скоро наступит время.

Они ждут! Они ждут!

(она имеет в виду, что мальчики ждут Мельхиора).

Смысл переданного ею послания заключается в том, чтобы заставить Мельхиора оставаться преданным и верным им. Она — единственная женская фигура, выступающая на стороне мальчиков, объединяющая их в единую группу зависимых от матери персонажей. Таким образом, мальчиками управляет женщина — архетипическая Природа-Мать и одновременно толстуха, продающая яблоки на железнодорожной станции.

Дело в том, что для германского менталитета характерно отсутствие юной ипостаси Анимы. Как отмечал Юнг, по ту сторону Рейна Анима не дифференцировалась, а полностью сохранилась в рамках материнского комплекса.

Один мой знакомый, служащий в разведке, однажды рассказал мне, что он предпринимал, когда было необходимо «разговорить» пленных молодых нацистов и получить от них информацию военного характера. Когда те замыкались в себе, решив ничего не говорить неприятелю, им задавали основной вопрос, который практически всегда давал желаемый эффект. Следовало спросить (с некоторой сентиментальной дрожью в голосе): «А что, твоя матушка еще жива?» Как правило, фашист начинал плакать, а его язык постепенно развязывался.

Естественно, сказанное выше следует понимать только как обобщение, поскольку в каждом конкретном случае обобщение содержит лишь половину истины. Однако, если речь идет о характерных национальных различиях, общее правило позволяет отметить отсутствие дифференциации Анимы у германских народов в сравнении с нациями, на становление которых повлияла латинская культура.

Кстати сказать, в самой Германии север очень отличается от юга, пережившего римское завоевание. Установка живущих на юге Германии людей отличается от установки жителей северной части страны, поэтому наши выводы следует принимать с некоторой долей критики. Однако роман Гетца дает полное представление об отсутствии всякой дифференциации Анимы, ибо единственным позитивным женским образом является мамаша — торговка яблоками.

София означает мудрость, и имя жены Мельхиора выбрано не случайно. Однако в романе Софи оказывается злой, социально-амбициозной, ограниченной, нелюбящей женщиной, одержимой Анимусом, — типичной разочарованной женой. Тем не менее, ее имя означает «мудрость», что свидетельствует о том, как установка нелюбящего мужчины меняет женское начало. София может быть Мудростью, она может воплощать любовь, она может быть всем, что содержится в ее имени, — но вместо этого она превращается в маленькое вредное существо, поскольку Мельхиор так и не понял, как обратить к ней свое внимание и с помощью любви заставить ее расцвести. Таким образом, жена Мельхиора представляет собой негативную мудрость. Ее огорчает, что Мельхиор не любит людей: ей нравится общаться, а он ненавидит это общение, она хочет побудить его вступать в отношения с людьми, а он продолжает их избегать. Именно это становится причиной их ссор и раздоров.

Как вам известно, Софию называют «филантропией» — «любящей людей»⁷⁹. Это воплощение любви ко всему человечеству, что по существу означает оставаться человеком и любить всех людей. Это высшая форма Эроса. Как упоминал Юнг в статье, посвященной переносу, София-мудрость даже выше высочайшей любви, олицетворением которой служит Дева Мария, поскольку, как он точно отмечает, «меньшее иногда значит большее». Это значит, что если я пылаю идеалистической любовью ко всему человечеству и желаю творить добро, это все же меньше, чем просто оставаться человеком [в любой ситуации].

Но этому всему нет места на вечеринке, где животные, варварские инстинкты гостей вырываются наружу вместе с эгоизмом, вульгарностью, лживостью и неискренностью. Вот что происходит, если в людях нет любви друг к другу. Это также может послужить иллюстрацией того, к чему приводит пренебрежение Эросом: сверху — конвенциональный слой так называемой духовной цивилизации; снизу — животные замашки, готовые в любую минуту вырваться наружу. Как только исчезают условности, и женщины раздеваются, [вечеринка превращается] в обезьяний цирк, в котором трудно найти что-то человеческое. Вы можете сказать, что такое поведение характерно для шизоидного типа людей, столь многочисленного в современном обществе. Именно так выглядят люди, чувственная функция которых подавлена или не развита, за исключением того, что им, как правило, не хватает мужества демонстрировать беснующееся внутри животное начало. Чтобы все это вышло наружу, требуется революция или приход нацистов к власти, а затем остается лишь удивляться происходящему. Когда исчезают условности, появляется обезьяний цирк.