Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно - [17]

— Я к вам пришла не из-за Оуэна. Скажите, вы по-прежнему отказываетесь рассказать мне, по какой причине вас вызвал отец?

— Только с его разрешения.

— Из-за Кармен?

— Даже этого не могу вам сказать. — Я кончил набивать трубку и поднес к ней спичку. Некоторое время миссис Риган молча смотрела на дым, а потом опять полезла в сумочку, достала оттуда толстый белый конверт и бросила его на стол:

— Полюбуйтесь.

Я взял конверт в руки. Адрес напечатан на машинке: «Миссис Вивьен Риган, 3765, Алта-Бриа-Креснт, Уэст-Голливуд». Отправлено письмо не почтой, а с посыльным. Время отправки: восемь тридцать пять утра. Я открыл конверт и вынул оттуда глянцевую фотографию размером 4,25x3,25 дюйма.

Фотографию Кармен. Девушка восседала на возвышении, на гейгеровском стуле из тикового дерева с высокой спинкой. В ушах — сережки, одета в костюм Евы, глаза — еще безумнее, чем в жизни. На оборотной стороне ничего не написано.

— И сколько же такая фотография стоит? — спросил я, вкладывая снимок обратно в конверт.

— Пять тысяч — за негатив и за все отпечатанные копии. Денег она требует сегодня же, в противном случае грозится передать фотографию в какую-нибудь бульварную газетенку.

— Кто «она»?

— Через полчаса после того, как принесли письмо, по телефону позвонила какая-то женщина.

— Насчет бульварной газетенки можете не волноваться. Если эта женщина поместит фотографию, упечь ее за решетку ничего не стоит — сейчас с такими не церемонятся. Еще угрозы были?

— А вам мало?

— Да, мало.

Миссис Риган озадаченно посмотрела на меня:

— Были. Женщина сказала, что Кармен замешана в одной темной истории и, если я в течение дня не заплачу, в дальнейшем придется общаться с сестрой через решетку.

— Ясно. А что за история?

— Понятия не имею.

— Где сейчас Кармен?

— Дома. Вчера вечером она себя неважно чувствовала. Наверно, еще не вставала.

— Она вчера вечером выезжала из дому?

— Нет, уезжала я, а Кармен, по словам прислуги, сидела дома. Вчера я была в Лас-Олиндасе, играла в рулетку в «Кипарисе», игорном клубе Эдди Марса. Продулась в пух и прах.

— Вы любите рулетку? Что ж, это неудивительно.

Она положила ногу на ногу и закурила вторую сигарету:

— Да, люблю. Мы, Стернвуды, азартные: любим или в рулетку поиграть, или выйти замуж за человека, который исчезает неизвестно куда; или же принять участие в стипль-чезе и упасть с лошади, оставшись на всю жизнь калекой. Деньги у нас есть, а вот счастья не хватает.

— Куда отправился Оуэн вчера вечером на вашей машине?

— Этого никто не знает. «Бьюик» он взял без спроса. Когда у него свободный вечер, мы всегда разрешаем ему пользоваться машиной. Но как раз вчера вечером он работал. — Она скорчила гримасу. — Вы считаете…

— А он мог знать об этой фотографии?

— Трудно сказать. Не исключено.

— Достать пять тысяч наличными можете?

— Да, но для этого пришлось бы все рассказать отцу, Правда, я могла бы одолжить эти деньги. У того же Эдди Марса, например. Уж он-то мне не откажет.

— Так и сделайте. И побыстрее.

Она откинулась на спинку кресла и закинула руку за подлокотник:

— А может, пойти в полицию?

— Идея хорошая, только вы ведь не пойдете.

— Нет?

— Нет. Ваша задача — выгородить отца и сестру. Вы же не знаете, как себя поведет полиция. Дело может принять такой оборот, что нельзя будет его скрыть, хотя обычно в случае шантажа полиция именно так и поступает.

— А вы сами могли бы что-нибудь сделать?

— Думаю, да. Но сейчас я не могу сказать вам, что именно.

— Вы мне нравитесь, — неожиданно сказала она. — Вы верите в чудеса. У вас в кабинете пьют?

Я открыл ключом ящик письменного стола, достал заветную бутылку и два стакана, разлил виски, и мы выпили. Миссис Риган защелкнула сумочку и отъехала на стуле от стола:

— Пять тысяч я достану. Одолжу у Эдди Марса, я же исправно посещаю его игорный клуб. Впрочем, он не откажет мне и еще по одной причине, о которой вы, вероятно, не знаете. — И она улыбнулась мимолетной улыбкой, одними губами: — Ведь жена Эдди — это та самая блондинка, с которой убежал Рыжий Риган.

Я промолчал. Она пытливо посмотрела на меня:

— Разве это вас не интересует?

— Интересовало бы, если б я его искал. Уж не думаете ли вы, что сюда и Рыжий Риган замешан?

Она пододвинула мне свой пустой стакан:

— Налейте еще. Из вас, я вижу, ничего не вытянешь. Гиблое дело.

Я наполнил ее стакан:

— Не скажите. Все, что надо было, вы из меня уже вытянули. Хорош бы я был, если б искал вашего мужа.

Она быстро поставила стакан на стол и изобразила на лице крайнее возмущение:

— Рыжий никогда не жульничал. А если и жульничал, то не для наживы. У него было пятнадцать тысяч — наличными. Говорил — на черный день. Он всегда носил эти деньги с собой — и когда на мне женился, и когда сбежал. Нет, Рыжий не из тех, кто станет заниматься грошовым вымогательством.

Она взяла со стола конверт и встала.

— Я сам с вами свяжусь, — сказал я. — Если же срочно вам понадоблюсь, звоните на квартиру — мне передадут.

Я проводил ее до двери. Постукивая ребром конверта по костяшкам пальцев, она сказала:

— Вы по-прежнему отказываетесь говорить, что отец…

— Для этого я должен сначала с ним увидеться.

Уже в дверях она остановилась, достала из конверта фотографию сестры и стала ее разглядывать.