Вечный огонь Ленинграда. Записки журналиста - [26]

Ее любили за то, что жила нуждами и интересами молодежи, горячо подхватывала любую добрую затею, охотно затягивала песню, звонко и заразительно хохотала, умела лихо сплясать «русскую». Ничто человеческое не было чуждо ей. Она скромно, но со вкусом одевалась.

Когда я работал в Петроградском районе, мы были с ней ближайшими соседями и постоянно поддерживали дружескую связь: часто советовались, обменивались впечатлениями. Это был отзывчивый товарищ, готовый прийти на помощь.

Мне приходилось наблюдать ее и в затруднительные минуты. Маша мужественно держалась, была до конца искренней и беспощадной к самой себе и никогда не пыталась свалить вину на других.

Однажды на областной комсомольской конференции один из инструкторов обкома, разобиженный на все и всех за то, что ему накануне предложили перейти на другую работу, заявил с трибуны Таврического дворца, что Прохорова, дескать, обманывает комсомольский актив, скрывает кулацкое происхождение. Все, кто ее знал, так и обомлели от неожиданности.

Тут же была создана комиссия для проверки заявления, куда вошел и представитель обкома партии. Товарищи немедленно выехали на родину Марии Павловны, благо она находилась неподалеку, в соседней области, и через сутки доложили делегатам о результатах проверки. Заявление, как и надо было ожидать, оказалось вымыслом, основанном на обывательских слухах. Но сколько пришлось пережить Маше за эти два дня! Происходило это в начале 1938 года.

Прохорова была убежденной коммунисткой — принципиальной, требовательной к себе и другим, беззаветно преданной революционному делу. Выступала она не часто — словоохотливостью не отличалась, но всегда очень весомо и доказательно, темпераментно и ярко. И, как правило, не пользовалась бумажкой. Слегка откинув голову, глядя прямо в зал, она просто и задушевно разговаривала с молодежью, и каждому казалось, что она беседует именно с ним.

Много молодых женщин было выдвинуто вожаками районных организаций накануне войны: в Ленинском районе — Тося Лукьянова, бывшая работница «Красного треугольника», в Пушкинском — Фаина Октябрьская, в Петергофском — Марина Королькова, но Маруся Прохорова заметно выделялась и опытом и умением увлечь и повести за собой молодежь.

Когда повестка дня была исчерпана, и мы остались вдвоем, Маша устало откинулась на спинку стула:

— Ты, говорят, успел обойти весь райком? Ну, и как? — И не дожидаясь ответа — Мы тогда обсудили ваши замечания, приняли меры. Сегодня еще людей поменьше — из-за бюро. Обидно заседать в такое горячее время, но что поделаешь. Сам посуди, как можно отказать ребятам, которые так и пишут: хочу уйти на фронт комсомольцем. Да и организацию надо пополнять…

Я полюбопытствовал, какие персональные дела разбирались сегодня на бюро.

— Все больше старые, еще довоенные. Двое утеряли комсомольские билеты. Девушка-работница долго не платила членские взносы. Один паренек нашумел на улице и попал в милицию. Но ты бы слышал, как они умоляли оставить их в комсомоле! Дайте мне, говорят, любое взыскание, только не исключайте. А с одним пришлось расстаться… Без сожаления! В армию его не взяли по зрению, — тут к нему претензий нет. А когда послали на оборонный рубеж за Лугу, сбежал оттуда под каким-то глупейшим предлогом. Попросту говоря, струсил! Да еще наплел нам всякой ерунды. Правда, сейчас таких раз-два и обчелся.

Маша встала и с волнением прошлась по комнате.

— Какие у нас чудесные девчата! Ты даже представить себе не можешь. На «Красном знамени» почти 10 тысяч человек работает, в основном девушки. А с каким размахом поставлена там оборонная работа! Сколько заявлений о посылке на фронт! Ты Стану Фейгину знаешь?! Она была секретарем на «Печатном дворе». Помнишь, она разревелась, когда ты потребовал переписать начисто всю ведомость на'обмен билетов. Мы ее не так давно рекомендовали на «Красное знамя» — там больше тысячи комсомольцев. Так вот, Фейгина создала и возглавила отряд девушек для засылки в тыл врага. Она у меня сегодня была. Кстати, принесла интересный документ Прочти.

С этими словами Маша протянула мне бумагу, испещренную каким-то странным почерком — русские буквы соседствовали в ней с латинскими в самом невероятном сочетании. Общими усилиями было расшифровано это действительно трогательное послание. Писала его Мария Рамос Пардьена, молодая испанка, работница фабрики «Красное знамя»:

«Я родилась в Испании. Была свидетельницей гибели моих родителей от фашистских бомб. Видела, как гитлеровские лакеи громили нашу свободную страну. Советский Союз приютил нас, дал нам возможность учиться, приобрести знания, профессию. За свою новую родину я готова отдать все силы, а если понадобится — и жизнь. Я иду на фронт, имея значки ГСО, «Ворошиловского стрелка» 2-й ступени. Очень прошу в моей просьбе не отказать. Даю комсомольское слово, что достойно, как советская патриотка, буду выполнять любое фронтовое задание».

Я знаю эту девушку: на третий день войны «Смена» поместила ее фотоснимок, как отличницы боевой подготовки. Мария Пардьена из тех испанских ребят, что приехали в СССР после поражения республиканцев. Некоторые из них уехали в Москву и другие города, а часть осталась учиться и работать в Ленинграде. У нас даже есть Дом испанской молодежи, где живут двести юношей и девушек. Все они подали заявления о посылке на фронт, чтобы мстить фашистам.