Вечный колокол - [3]

- Долго собирался княжич твой. Батьку родного убили, а он сидит себе и в ус не дует!

- Пифагорыч, ему и пятнадцати еще не исполнилось, что ты хочешь от мальчишки? Он наших студентов с первой ступени моложе на три года почти. Посмотри на них и скажи, о чем они в семнадцать лет думают? О девках сычёвских, да о пиве с медом.

- Эти пусть балуют сколько душе угодно, а княжич на то и княжич, чтоб о всей Руси думать! Князь Борис в двенадцать лет в первый поход на крымчан вышел и с победой вернулся! Да и ты, помнится, в пятнадцать в бою успел побывать.

- Я от озорства и от дури, - Млад опустил глаза.

- Это от какой такой дури? А? За Родину сражался от дури? - вскипел старик. - Дожили до того, что за Родину драться стыдимся… Это купцы иноземные людям свой вздор нашептывают! Им, вишь, выгодно, чтоб мы стыдились. А жрецов иноземных сколько понабежало? Не убий, да возлюби ближнего! Опять же, врагам нашим выгода. Да начни сейчас против нас войну, ни один студент не побежит в ополчение записываться! Ты вот тайком сбежал, а эти задов со скамеек не подымут.

- Напрасно ты так, Пифагорыч… Это они пока друг перед дружкой носы задирают, а до дела дойдет - не хуже нас окажутся.

- Ни в твое время, ни в мое так носов никто не задирал, наоборот, мы ратными подвигами хвалились. А теперь все боярами быть хотят, белы ручки из рукавов вынуть брезгуют! Война не боярское теперь дело, вишь ты…

- Так боярами или христианами, Пифагорыч? - подмигнул Млад.

- Один хрен, и редьки не слаще! Одни мошну набивают, другие колени протирают да морды под оплеухи подставляют. И скажи еще, что я не прав!

- Да прав, прав… - улыбнулся Млад.

- Не успел прах Бориса остыть, как тут же воинскую повинность для бояр отменили! - проворчал старик. - Они и раньше не рвались на службу, в мое время, представь, в холопы друг к дружке записывались! Так Борис их и оттуда доставал. Дождались его смертушки… Ты смотри, хорошо расследуй-то… Вдруг и не немцы это вовсе, а наши бояре сговорились? Им-то теперь какая благодать настала!

- Или князья московские, или киевские, у них благодати не меньше… Или астраханские ханы, или крымские, или казанские… Пифагорыч, без Бориса всем благодать, кроме нас. А от меня там ничего не зависит, нас человек сорок соберут.

- Все равно смотри в оба! Наведут морок на сорок волхвов, что им стоит…

- Не так-то это просто - навести морок на сорок волхвов, - вздохнул Млад и в первый раз подумал: а почему позвали именно его? Он не так силен в волховании, есть гадатели и посильнее.

Студенты не дали Пифагорычу высказаться до конца. Впрочем, о боярах и иноземных жрецах он мог брюзжать бесконечно, переливая свое возмущение из пустого в порожнее. Млад не любил подобных разговоров, от них он чувствовал себя соломинкой, которую несет стремительное течение ручья. Соломинкой, которая по своей воле не может даже прибиться к берегу.

Сегодня на занятие пришли в основном ребята с первой ступени, и оказалось их раза в два больше, чем рассчитывал Млад: человек двадцать. Он ощутил легкий укол: неужели его объяснения столь непонятны, что большинству студентов не хватает лекций?

- Я надеюсь, все собрались? - спросил он скорей сконфуженно, чем недовольно, и подвинул скамейку к переднему столу.

- Млад Мстиславич, а правду нам сказала третья ступень, что к тебе на дополнительные занятия без меда приходить нельзя? - развязно спросил кто-то из заднего ряда.

- Можно. Можно и без меда, - Млад вздохнул: студенты никогда его ни во что не ставили - строгим профессором он не был.

- А с медом? - поинтересовался тот же голос.

- И с медом тоже можно… - вздохнул Млад еще тяжелей.

По рядам студентов сразу прошло оживление, глухо стукнули деревянные кружки, а потом на второй стол с грохотом взгромоздили ведерный бочонок.

- Подготовились, значит? - хмыкнул Млад. - Ну, тогда скамейки вокруг печки ставьте… Чего за столами сидеть, как на лекции?

Они только этого и ждали: загремели столами, сдвигая их в стороны, зашумели радостно, словно предвкушали вечеринку, а не дополнительное занятие. Младу в руки сунули полную кружку теплого меда и не стали дожидаться, когда он предложит задавать вопросы.

- Млад Мстиславич, а это правда, что ты - шаман?

- Правда. Летом на практике увидите.

- А шаманом может каждый стать, если долго учиться?

- Нет, разумеется.

Сразу же раздался обиженный стон и вслед за ним - шепот:

- Я ж тебе говорил!

- Ничего хорошего в этом нет. Шаманство - это болезнь, в какой-то степени - уродство, - попробовал пояснить Млад, - стремиться к этому не имеет никакого смысла. Ваша задача - использовать шаманов, а не становиться ими.

- А их много? Или это редкость?

- Их не много и не мало. Шаманство наследственно, передается через поколение. Сейчас у меня учатся два мальчика, у которых деды не дожили до их пересотворения. А всего в Новгороде и окрестностях белых шаманов около двух десятков. А во всей новгородской земле - не меньше сотни. Особенно их много на севере, среди карел.

- А что такое «пересотворение»?

- А почему только белых?

- Я не очень хорошо знаю темных шаманов, их знают на медицинском факультете, - ответил Млад и вздохнул, - а пересотворение… Это когда шаман становится шаманом. Ну, как юноша превращается в мужчину… Примерно. Испытание.