Вечный гость - [39]

Я точно не уверен, но вполне может быть, что и в России преступников станут перевозить, как в Америке. Понимаю, что не все можно поменять сразу. Понимаю, что отказаться от «столыпинских» вагонов очень трудно. Но начать-то можно? Можно начать, например, с детей? Сможет храбрый русский полицейский приковать себя наручниками к маленькому мальчику и довезти его до места назначения? Наверное, все-таки сможет. Да нет, наверняка сможет. Сможет, конечно. Штирлиц бы смог. Если бы Штирлицу поручили довезти мальчика из пункта А в пункт Б, он бы смог. Он и не такое мог. А радистка Катя абсолютно точно, я уверен, смогла бы доставить до места назначения даже самую непослушную девочку.

Этапы – страшная вещь. Детские этапы – вещь недопустимая.

А самое главное, самое-самое главное в детской тюремной жизни – возможность видеть маму. С годами каждый понимает, что самое главное в жизни – возможность видеть маму. С годами это понимает каждый. Очень часто люди понимают это поздно, слишком поздно. Когда мамы уже нет на свете.

Но дети еще не разучились любить и надеяться. Даже эти, тюремные, очень плохие дети еще верят в маму, сестру, бабушку. А иногда даже в папу. Дети должны видеть своих родственников как можно чаще. Это поняли давно во всем мире. Это простая, забытая и избитая истина все чаще поминается и в России. Дети должны видеть родственников хотя бы раз в неделю.

Это можно осуществить. На это потребуется очень много денег, но потом, через много-много лет, все окупится.

Может быть, детей не надо вообще далеко отвозить от дома. Вот в маленьких странах никто никуда детей не возит. Некуда отвозить.

Может, стоит перенять опыт маленьких стран? Может, стоит иметь одну маленькую детскую тюрьму в каждой области? Может, имеет смысл поучиться у маленьких стран? Зачем нам Америка?

Здесь вам не тут

Они – там, мы – тут. Они – внутри, мы – снаружи. Никуда от этого не деться. Ни им от своей ситуации, ни нам от нашей. Но, с другой стороны, мы тоже – внутри. Часть того, что для нас клетка, для них – свобода, но это лишь часть. В общем и целом, мы все в рамках, в границах, в нормах. Все. И они, и мы. Разделение условно и вроде, с точки зрения философии высших материй, несущественно. Но это с философской точки зрения, всего лишь с философской. На самом деле им гораздо хуже, чем нам. Они – в заключении.

Если бы все было так просто. Они – в тюрьме, потому что плохие. Мы – на свободе, потому что хорошие. Мы хорошие, очень хорошие, а они – плохие, очень плохие.

В тюрьме плохо. В тюрьме очень плохо, в тюрьму никто не хочет. Мы очень и очень сильно не хотим в тюрьму. Но они тоже не хотели. Что толку? Их посадили, изолировали. Теперь все будет хорошо. У нас, здесь, на свободе, теперь все пойдет хорошо, можно успокоиться, расслабиться и отправиться смотреть кино про сыщика.

Расслабиться мешают две вещи. Одна – маленькая и неубедительная. Нас тоже могут посадить. Если можно их, то можно и нас. Отговорка, что нас сажать не за что, не срабатывает. Мы тоже не святые. Почти каждый живет не по закону. Мы юлим и изворачиваемся, мы надеемся, что пронесет. В высшую справедливость и непорочность судебной системы уже давно никто всерьез не верит. Но мы все-таки надеемся. Мы, как всякая живая тварь на планете Земля, верим, что именно нам пофартит, именно нам повезет так сказочно и распрекрасно, что удастся прожить всю жизнь на свободе. От звонка до звонка. Мы не верим в совершенство судебной системы, мы, как ни странно, верим в то, что попадаются одни дураки. Мы – не дураки. Мы не попадемся. Просто нужно жить по правилам, делать все по-умному. Если бы все было так просто! Я удивляюсь, удивляюсь очень сильно, как много людей верят в свой ум и удачу. Я и сам верю, но не зарекаюсь. Кто знает? Это на первый взгляд кажется, что сажают только глупых. Если присмотреться повнимательнее, сразу станет ясно, что сидят именно те, кому не повезло. Такая простая, такая здравая мысль мешает спать не всем. Только некоторым. Наверное, самым умным. Нас тоже можно посадить. И делать там с нами все, что захочется.

Даже если допустить, что все не так мрачно, если на секунду зажмурить глаза и поверить в то, что там сидят плохие, а на свободе гуляют хорошие. Даже если в тюрьму попадают только глупые и неудачники, а мы себя такими не считаем. Даже если. Пусть так. Все равно. Допустим, мы никогда туда не попадем. Но они-то к нам попадут! Все они, за маленьким исключением, выйдут. Если не мы к ним, то они к нам. Ничего не поделаешь, нам придется жить вместе. Отгородиться не получится. Запереться невозможно. Фильм про сыщика не успокоит. Они выйдут и докажут нам, кто из нас был прав в философском споре – они или мы. Аргументом в споре может стать лом или нож. Не важно. В реальности все гораздо страшнее, чем в кино. Темный подъезд очень сильно отличается от светлого телеэкрана.

Сегодня нам лучше, чем им. Сегодня мы свободны, а они заперты. Но это только сегодня. Завтра мы встретимся. Сегодня мы требуем для них ужесточения, завтра сможем ощутить их жестокость на собственной шкуре. Сегодня они низведены до положения бесправных скотов. Но это только сегодня. Если повезет, если нам очень сильно повезет, и мы доживем до завтра, то завтра все обязательно изменится.