Вечный герой - [59]

— Как хочешь, Эрекозе. — Она пошла к двери. — Слуга покажет тебе, где спальня.

— Я буду спать здесь, — сказал я ей. — Пусть сюда принесут постель.

— Как хочешь.

— Приятно будет выспаться в настоящей постели, — сказал я. — Утром голова будет лучше варить.

— Надеюсь. Спокойной ночи, Эрекозе.

Неужели они знали, что именно в эту ночь сны вернутся снова? Неужели я стал жертвой тонкого коварства, на какое способны лишь эти загадочные существа?

Я лежал в постели, в элдренской столице, и мне снились сны.

Но снилось мне не то, как я пытаюсь отыскать свое настоящее имя. На этот раз у меня имени вообще не было. И мне оно было совсем не нужно.

Я смотрел, как кружится наша Земля, и видел ее обитателей, суетящихся на поверхности планеты подобно муравьям на вершине холма, подобно жучкам в гнилом пне. Я видел, как они сражаются друг с другом, уничтожают друг друга, заключают друг с другом мир, строят новые здания, чтобы снова начать разрушать их в следующей неизбежной войне. И мне показалось, что существа эти по уровню своего развития лишь немного отличаются от животных и что по какому-то капризу судьбы они обречены снова и снова совершать одни и те же ошибки. И я понял, что для них нет надежды на будущее — для этих несовершенных существ, застрявших где-то на середине пути между животными и Богами. Что это их судьба, как и у меня самого, — без конца вести войны и никогда не знать чувства удовлетворения. Те же парадоксы бытия, что мучили меня, мучили и всю мою расу в целом. Те вопросы, на которые я не находил ответа, в действительности и не имели ответа. Не было смысла в бесконечных поисках решения: его не существовало, и приходилось либо принимать данное, либо отвергать его. И так будет всегда. О, в этих существах было много такого, за что их стоило любить, но ненавидеть их было не за что. Как можно было их ненавидеть, если все их ошибки были вызваны гримасой всемогущей судьбы, которая и сделала их такими — полуслепыми, полуглухими, полунемыми…

Проснувшись, я почувствовал необычайный покой в душе. А потом вдруг душой моей неумолимо завладел ужас — то были отголоски виденного мною во сне.

Неужели элдрены наслали на меня этот сон — благодаря своему колдовству?

Нет, я так не думал. Это был как раз тот сон, который иные сны, те, прежние, пытались от меня скрыть. В этом я был уверен. Это была та самая правда, которую я искал.

И это она привела меня в ужас.

То была не моя личная судьба — вести вечную войну, то была судьба всего моего народа. И, будучи его частью, его представителем, я тоже вынужден был вести вечную войну.

А я именно этого-то и стремился избежать. Мне невыносима была даже мысль о вечной войне, о моем участии в ней. И тем не менее, что бы я ни предпринимал, чтобы покончить с войной, довести дело до конца казалось практически безнадежным занятием. Итак, я мог совершить лишь одно…

Я отбросил эту мысль.

Но что мне оставалось?

Попытаться заключить мир? Посмотреть, сработает ли такой план? Дать элдренам возможность выжить?

Арджав выразил нетерпение, когда мы повели «беспочвенные разговоры». Но ведь и эти мои размышления тоже были беспочвенны. Раса людей поклялась уничтожить расу элдренов. После этого, разумеется, человеческие племена обратят свой гнев на самих себя, и начнутся вечные ссоры, вечные междоусобицы — как того требует их неумолимая судьба.

И все-таки — разве не стоит мне попробовать найти компромиссное решение?

Или же мне стоит с прежним рвением продолжать уничтожать элдренов, позволяя своему народу утолять жажду братоубийства? В какой-то степени я был уверен, что если в живых будет оставаться хоть горстка элдренов, людские племена будут держаться вместе. Перед лицом общего врага, по крайней мере, они будут в какой-то степени сохранять единство. Однако же мне не очень нравилась идея сохранить некоторое количество элдренов в живых — лишь для того, чтобы поддержать Человечество.

Я вдруг понял, что между данной мной клятвой и моим нежеланием вести войну нет никаких противоречий. Напротив, это были как бы две половинки единого целого. Тот сон просто помог мне соединить эти две половинки и увидеть все яснее.

Возможно, мне было дано некое весьма сложное объяснение ситуации. Впрочем, этого я никогда не узнаю. Я чувствовал, что прав, хотя, возможно, обстоятельства докажут обратное. В конце концов мне стоит попробовать…

Я сел в постели, потому что в комнату вошел слуга, который принес мне умыться и мою собственную одежду, выстиранную и выглаженную. Я привел себя в порядок, и тут в дверь постучали.

Это была Эрмизад. Она принесла мне завтрак и стала расставлять еду на столе. Я поблагодарил, и она как-то странно посмотрела на меня.

— Мне кажется, за прошедшую ночь ты переменился, — сказала она. — В душе у тебя теперь больше покоя и целостности.

— Наверное, ты права, — сказал я ей, уплетая завтрак. — Сегодня мне снился совсем другой сон…

— И он был таким же страшным, как и остальные?

— В какой-то степени даже более страшным, — сказал я. — Но на этот раз передо мной не ставились вопросы. Напротив, мне было предложено некое решение.

— И ты чувствуешь, что в тебе есть силы для сражения…