Вечный Египет - [60]

Статистика преуменьшает долю коптского населения в Египте, но, видимо, каждый десятый египтянин — христианин. Копты утверждают, что составляют восьмую часть населения. В ряде районов Верхнего Египта, например в Асьюте, каждый пятый житель — наверняка копт. Правда, ежегодно несколько тысяч коптов принимают мусульманство, которое предоставляет им больше возможностей для карьеры.

Лорд Кромер, фактический генерал-губернатор Египта в конце XIX — начале XX века, утверждал, что не видит никакого различия между двумя общинами «Единственное различие между коптом и мусульманином, — писал он в 1908 году, — состоит в том, что первый — это египтянин, посещающий церковь, второй — египтянин, посещающий мечеть». Вряд ли кто-нибудь сейчас повторит без оговорок его слова. хотя во времена президента Насера молодые копты были не менее страстными националистами и противниками англичан, чем их мусульманские соотечественники.

При Садате положение коптов стало ухудшаться. Садат заигрывал с исламскими фундаменталистами, чтобы создать противовес левым. революционным демократам. Когда он осознал, что выпустил джинна из бутылки, было поздно. В последние недели своего злополучного правления он как бы узаконил недоверие к коптам, арестовав коптского папу Шенуду вместе со многими представителями христианского духовенства. Шенуда был сослан в отдаленный монастырь.

Главе коптской церкви разрешили возобновить свою деятельность при Мубараке Новый президент вместе со своими министрами-мусульманами специально посетил коптское рождественское богослужение, на котором Шенуда призывал к примирению между мусульманами и христианами. сказав что все египтяне братья.

Раньше копты мирились со второстепенным положением в египетском обществе, но это было почетное второе место. Сейчас фундаменталисты хотели бы вытеснить их на задворки Многие молодые копты эмигрируют в Канаду, США и Австралию.

Невольно задаешь вопрос: может ли Египет охватить исламская революция по тиру иранской? Несомненно, страна переживает затяжной экономический, социальный и политический кризис, который время от времени, возможно, будет приводить к волнениям и насилию. При прекращении и замедлении экономического роста в обществе происходит все более глубокая поляризация крестьян и горожан, мусульман и коптов.

Нет оснований считать, что население выберет экстремистский путь. Во-первых, египтяне — не шииты. Условия для иранской революции создал уникальный исторический, религиозный и культурный опыт, в комплексе не имеющий аналогов. Хотя есть причины опасаться мусульманских боевиков, они — лишь горстка молодежи. Суннитское духовенство, в отличие от шиитского при шахе, по большей части было связано с истеблишментом. Во-вторых, в Египте большинство не разделяет приверженности к принципам мученичества, которое отличает мусульман-шиитов, но носит более сдержанный характер у мусульман-суннитов Трудно представить себе, чтобы прагматичные египтяне когда-либо с такой готовностью пошли на смерть, как это делали тысячи иранцев. Несомненно, египтяне, народ «золотой середины», отвергают слишком резкие повороты, в массе не любят насилия и предпочитают не прибегать к нему.

Сообщения об ужасающих примерах подавления политических противников режима а Иране, о попытках иранцев устроить погром в Мекке во время паломничества, о тактике «человеческой волны» в войне с Ираком потрясли египтян. Они резко отрицательно отнеслись и к тому, что происходило по соседству с ними, в Судане, где попытки провести в жизнь законы шариата обострили экономический кризис и породили хаос и гражданскую войну.

Многие египтяне обращаются к религии в поисках утешения, в стремлении обрести веру в себя и в свои традиционные ценности в условиях неустойчивости, социальных потрясений, наступления западной идеологии. Но они осторожны и скептичны и всегда предпочитают компромисс крайним решениям, отвергая утопистов и экстремистов как светских, так и религиозных.

Исторические связи Египта с Западом и его географическая близость к Европе делают ситуацию в стране отличной от иранской. Как это ни парадоксально, большая, чем у Ирана, зависимость Египта от внешнеэкономической помощи тормозит возможность антизападного переворота, хотя и стимулирует антизападные настроения. Если не все египтяне, то политически ориентированная их часть знает, что три лепешки из пяти в Египте выпекаются из американской муки. Поэтому разрыв с Западом оказался бы необычайно болезненным.

С первых месяцев пребывания Хосни Мубарака у власти были предприняты попытки ограничить влияние «садатозского клана» группу высших чиновников и предпринимателей, нередко родственников, а также уменьшить аппетиты «жирных котов инфитаха». Но их экономические позиции и связи с правящей партией и государственным аппаратом оказались слишком сильными. Начавшиеся было судебные процессы скоро выдохлись. Неокомпрадорская паразитическая буржуазия в основном сохранила свое влияние.

Экономическая программа Мубарака предусматривает усиление производительного характера политики «инфитаха», ликвидацию диспропорций в экономике, поощрение деятельности частного иностранного капитала в приоритетных отраслях. Почти десятилетние усилия режима Садата форсировать частное предпринимательство, в том числе и за счет государственного сектора, не привели к явному ослаблению экономических позиций государства. Они сохранились, несмотря на отход от плановых начал, на эрозию монополии внешней торговли, на развитие частных учреждений в сфере кредита и финансов. Когда же при Мубараке начался некоторый пересмотр экономических задач, государственный сектор кое-где даже укрепился.