Вечные темы - [4]

— Света побольше и лопату. Нет, лучше нож.

Принесли еще две керосиновые лампы и карманный фонарик. Свет стал достаточно ярок, и Игорь увидел еще одну штуку. Из живота раненого прорастала тонкая зеленая веточка. Стебелек и маленький клейкий листочек на верхушке. Сначала казалось, что веточка просто лежит на животе, но когда Игорь осторожно потянул за нее, то больной застонал, а стебелек напрягся, оттягивая кожу. Ни крови, ни ранки. Игорь сорвал листок и растер между пальцами. Горький запах тополиной почки. Орудуя ножом, легкими движениями археолога Игорь окопал землю вокруг ступни. Он легко обнажил ее, но увидел, что здесь кусочки грунта, прошлогодние листья и корешки врастают в человеческую плоть, а выдирать их с кровью и кожей Игорь не решился. Он хотел приподнять ногу, но она не поддавалась, словно бы накрепко привязанная к земле, хотя видимой причины этого Игорь не замечал.

Он ощупал живот. Похоже, что главная причина таилась в том месте, где зеленый росток новорожденного тополя пронзал тело человека, как тонкий кинжал.

— Надо оперировать, — сказал Игорь, распрямляясь.

Сестры смотрели на него с ожиданием. Они переговаривались шепотом и скорее всего тоже ничего не понимали, но Игорь был врачом, хирургом, и вся тяжесть решения ложилась на него.

— Операционная готова, — сказала сестра Катя. — Но как мы перенесем его туда?

— Придется здесь, — пожал плечами Игорь. — У нас нет другого выхода. Измерьте давление. Ставьте капельницу с полиглюкином. Принесите лампу с аккумулятором. И сообразите что-нибудь вроде палатки или просто огородите это место одеялами. Сначала операция, а утром разберемся со всем остальным.

Опытные сестры, которым не нужно говорить по два раза, вбили колья вокруг больного, натянули на них одеяла, включили яркую пятиглазую лампу, прикрыли землю простынями. Сюда же вынесли столик со стерильным материалом и инструментами. Пока Игорь тщательно мыл руки и натягивал пожелтевший в автоклаве халат, все уже было готово.

В больнице не было наркозного аппарата, все сложные операции выполнялись в районе, но сейчас не было другого выхода, и Игорь попросил одну из сестер капать фторотан на марлевую салфетку и давать вдыхать больному. Это было рискованно, но без наркоза делать операцию еще опаснее.

— Как на войне, — усмехнулся Игорь и занес скальпель над животом.

Он проследил ход тополиного ростка. Тот врастал с правой стороны живота и, проходя через печень, прободал переднюю брюшную стенку. Кровило из печени. Игорю никогда раньше не приходилось делать такие сложные операции, работать было неудобно, сидя на корточках или стоя на коленях, он разбирался в хитросплетениях сосудов и нервов, старался вспомнить картинки из атласов и наставления учебников.

Когда через три часа, ближе к утру, он стянул побуревшие от крови перчатки и вытер вспотевший лоб, сестра сообщила ему, что артериальное давление приходит в норму и дыхание стало более ровным.

— Порядок, — сказал Игорь и пошел заполнять историю болезни.

Он позвонил в район, в милицию и сообщил о раненом. Ему резко выговорили, что можно было бы сообщить и раньше, сейчас преступники далеко, и где их искать — уму непостижимо.

— Это уж ваше дело, — разозлился Игорь и опустил трубку.

Фамилии больного он, естественно, не знал и поэтому по установившемуся неписаному обычаю написал на первой странице истории болезни: Неизвестный, 30–35 лет. И подробно все, что видел и сделал. Когда он заканчивал писать назначения, вбежала Катя, и по ее виду Игорь понял, что случилось что-то непредвиденное.

— Игорь Николаевич, — сказала она шепотом. — Больной уменьшается.

— Как уменьшается? Давление падает?

— Он в сознание пришел и это… уменьшается.

— Эх, Катя, — вздохнул Игорь. — Заработалась ты сегодня.

— Идемте быстрей. Там никого нет, а мне страшно.

— Ну, чудеса…

— Он совсем маленьким стал, — шептала на ходу Катя. — Как лилипут в цирке.

Под импровизированной палаткой никого не было. Одеяла, простыни еще сохраняли форму человеческого тела, а больной исчез. Игорь откинул навес, высветил поярче пятачок «операционной», приподнял ворох бинтов и, выпрямившись, машинально полез в карман за сигаретами.

— Куда это он? — прошептала Катя.

— Расскажи-ка сначала все по порядку, что и как.

— Я заглянула укол сделать, а он лежит под одеялом. Я откинула, значит, одеяло, а он такой маленький, лежит и смотрит на меня. Молчит. Бинты ему большие стали, сползли, он в них запутался совсем, только глаза блестят. Страшно… Я сразу же к вам.

— Растаял наш больной, значит. Понятно.

Хотя как раз ничего понятно не было. Но Катя смотрела на него с надеждой. Он не мог подорвать свою репутацию.

— Редкий случай, — сказал он, — но бывает и такое. Всего три случая описано в мировой практике. Считается, что это разновидность защитной реакции. Мимикрия.

— Да где же он теперь? — спросила Катя с недоверием. — Умер, что ли?

— К сожалению, этого никто не знает. Слишком мало наблюдений, но если бы умер, то тело осталось бы на месте. Может, он и не человек вовсе… Ладно, иди займись своими делами. Здесь ничего не трогать. Милиция и так ругается. Утром разберутся.