Вечные каникулы - [47]
Он повернулся обратно и взмахнул ножом.
— Короч', вонючка ты мелкая, я сейчас буду отрезать от тебя куски и скармливать их свиньям!
— Мак, на пару слов, — произнёс я.
Я до сих пор находился в его чёрном списке, но он меня не понизил в звании, поэтому я решил, что пока что мне можно доверять.
— В чём дело, Девять Жизней? Я занят.
Он приблизился к пленнику.
— Мак, на минутку, — настаивал я. — За дверью.
Он повернулся и посмотрел на меня. Радости на его лице заметно не было.
— Уж лучше бы в этом был толк.
В коридоре я изложил Маку свой замысел, тот задумался ненадолго, затем кивнул. Спейт поспешил принести необходимые орудия пыток.
— Значит, я не смогу его порезать? — разочарованно спросил Мак.
— Сможешь, но не сейчас, ага? Позволь мне всё сделать, мы добудем нужную информацию, тогда сможешь делать с ним всё, что пожелаешь. Договорились?
— Ладно. В принципе, должно сработать.
— Доверься мне.
Вернулся Спейт и протянул мне инструменты. Я вернулся в комнату с Маком и Спейтом позади и подошёл к пленнику. Я разложил пыточные инструменты на прикроватной тумбочке, взял стул, подался вперёд и принялся заговорщицки шептать пленнику на ухо.
Я рассказал ему, что намеревался сделать.
Он молил о пощаде, но я отказал ему.
Я протянул руку в таз, достал мокрую тряпку, выжал её и принялся смывать кровь с его лица.
Пленник кричал.
Теперь не так уж спасён.
К тому времени, когда я достал шампунь, он рассказал нам всё, что мы хотели знать.
Позже вечером все собрались в актовом зале, в полном снаряжении, с раскрашенными камуфляжем лицами. Оружие уже всем выдали. Тридцать восемь оставшихся мальчиков, оставшиеся офицеры, я и Мак собрались вместе спланировать штурм, и я был убеждён, что переживут её не все.
Мак изложил нам свой план и я наблюдал, как он чётко доносил до мальчиков всю опасность предстоящей ночи. Роулс выглядел напуганным, лицо Нортона было пепельно-бледным. Оборона — это одно, однако преднамеренный бой с хорошо вооружённой силой, окопавшейся в практически неприступной крепости — это уже другое. Мак накрутил их по максимуму, и никто не отказался от участия. И будем честны, при большой доле удачи, этот план мог сработать.
Когда солнце село, мы вышли через парадную дверь и начали трёхмильный марш до Айтхем Мот с целью спасти своего одноклассника и нейтрализовать угрозу, которая могла нас уничтожить.
Школа святого Марка для мальчиков собиралась воевать.
Глава одиннадцатая
Главный актовый зал Замка был весь покрыт именами. На стене, которая каждое утро смотрела на собравшихся учеников, висело шесть больших деревянных досок, все вручную украшены синим и золотым. В первых трёх списках, в хронологическом порядке перечислялись Первые Ученики школы 150 лет назад. В следующих двух списках перечислены ученики и учителя школы святого Марка, погибшие в Великой войне[15], а в последнем списке — погибшие во Второй Мировой.
Однако это были не единственные имена на стене. На деревянных панелях, какими были обшиты стены, сильно протёртых и древних, были врезаны имена поколений мальчишек. От современных граффити, примитивных царапин компасом, до старинных, изящных надписей, с засечками и завитушками, на что, по-видимому, уходили часы терпеливого труда перочинным ножом, которые оставляли ученики школы святого Марка.
Эти имена рассказывали истории, и одно имя всегда восхищало меня. Джеймс Б. Грант нацарапал своё имя на деревянной панели под самым дальним окном. То было превосходное произведение искусства, одна из самых изящных подписей на стене. Нанесение её, должно быть, заняло у него годы. Надпись гласила: «Джеймс Б. Грант. 1913».
Его имя также значилось в середине списка Первых Учеников 1912–1913 учебного года; должно быть он нанёс эту надпись в последнюю неделю обучения, не боясь наказания.
И, наконец, это имя значилось на доске со списком погибших в Великой войне. Он погиб в 1918 году.
Целая история жизни в трёх именах.
Имелись фотоснимки учеников школы святого Марка, отправленных на войну, на них все мальчики одеты в военную форму. Поблекшие размытые фотографии висели в коридоре, который вёл в кабинет директора, под каждой висел список имён, где излагалось, кем были эти мальчики. На одной фотографии с изображением всех учеников 1912 года, напротив каждого имени в списке стояло упоминание, что его носитель погиб на войне. Каждый. Даже с учётом бойни, что творилась в те годы, это поистине полная зачистка.
На этой фотографии Джеймс Б. Грант сидит в переднем ряду в самом центре. На нём были галифе и фуражка, а на коленях лежала щегольская трость. Он выглядит уверенным в себе, но не серьёзным; в его глазах видится искринка, и лёгкий намёк на улыбку на губах. Он выглядит, как человек, который не воспринимает самого себя всерьёз, и это мне в нём нравится. Он был офицером в школе, и, без сомнений, служил офицером на фронте.
Когда я был гораздо моложе, я рассказал об этом мальчике, чьё имя было выткано на полотне нашей школы, отцу. Помню, как спросил его, пойду ли я на войну, и он ответил «нет». Он пообещал мне, что за всю мою жизнь никогда не приключится новая война с участием призывников. Единственные, кто отправятся служить, сказал он, будут люди, которые выберут этот путь сами, как он сам. Он переубедил меня.
Дилогия про гномов — единственной расы, уцелевшей после фэнтези-апокалипсиса. Оставшись в полностью изолированном от внешнего мира городе, запрятанном глубоко в недрах гор, общество разделилось на три больших лагеря. Чернь, знать, король и его подчинённые — никто не ставит интересы других сословий ни в грош. В спёртом подземном воздухе отчётливо витает дух назревающей гражданской войны. Но главная опасность, уничтожившая всех людей, эльфов и орков, никуда не пропала. Грядёт конец всего сущего. Не успело общество оправиться от кровавого мятежа, как начинает назревать новый конфликт между богатым и бедным сословиями.
Там, где искусство несёт смерть в прямом смысле, где все под Надзором и всё по Распорядку — как жить? И ради чего?*** Рассказ вышел на бумаге в 2016 г. на русском и в 2018 г. — в переводе на польский. Арт на обложке — иллюстрация к польскому изданию от Anna Helena Szymborska.
Наивный постапокалипсис. Через двести лет выживания пришла пора налаживать нормальную жизнь. Людям, выжившим после Вонючего рассвета, живется тяжело. Единственной надеждой на светлое будущее стало «Обещание святого Иеронима»: «Часто спрашивают: — Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды? Отвечаю: — Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая — мы справимся со своими проблемами сами. Реальная — прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие». Третья книга из серии о Викторе Кларкове.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.Мир пауков становится НАШИМ миром.