Вечность в тебе - [11]

Когда мой брат впадал в депрессию, то переставал говорить. Иногда это длилось целыми неделями. Время от времени я включала ему музыку или подкладывала бумагу и ручки. Но в большинстве случаев он не мог заставить себя взять их в руки. Он просто лежал и смотрел в никуда пустыми глазами.

Но в тот день, когда Кристофер написал это, он был самим собой. Моим старшим братом.

Дорогая Лиз,

желаю тебе всего самого наилучшего в день твоего шестнадцатилетия! Я знаю, что у нас многое было запланировано на сегодня: сделать татуировку, заказать пиццу и посмотреть «Карточный домик». Я ничего не забыл. Но не могу присутствовать. Однако это не значит, что теперь ты не должна ничего этого делать. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что мы хотели сделать это вместе, что это не одно и то же, когда меня нет, что ты вообще не хочешь татуировку… Но я знаю, что это не так. И ты тоже это знаешь.

В картонной коробке ты найдешь три вещи. Теперь подними крышку и открой подарок под номером один.

Я снимаю крышку и кладу ее на вынутую из шкафа панель рядом с собой. В коробке лежат три упакованных по отдельности пакета. Они пронумерованы. Первый – самый большой. Он мягкий и помятый. Я тяну за ленту и аккуратно отклеиваю скотч. Бумага шуршит, когда я разворачиваю ее. Это футболка. Как только понимаю, какая именно, снова начинаю плакать. Я прижимаюсь лицом к темно-серой ткани. Кристофер носил ее так часто, что она до сих пор пахнет им. Футболка смогла сохранить его запах. Я кладу ее себе на колени и провожу кончиками пальцев по надписи на груди. «АЛЛЕРГИЯ НА ИДИОТОВ». Эта футболка была его любимой. Он носил ее постоянно. Хватаю открытку и читаю, что написал об этом Кристофер.

Я провел в этой вещи полжизни, вторая половина – твоя. Мне следовало отдать ее тебе гораздо раньше. Теперь она твоя.

Время для подарка номер два.

Подарок номер два – конверт. Он не заклеен. Я вытаскиваю из него карту из плотного картона и переворачиваю ее. На лицевой стороне годовой абонемент, а под ним – 363 дня современного искусства. Мне не нужно читать, что об этом написал мой брат. Но я все равно это делаю.

Футболка была моей любимой одеждой. А Дом искусств – любимым местом. Я знаю, что ты это знаешь. Я много раз упоминал об этом и достаточно часто заставлял тебя ходить со мной. Искусство может научить нас вещам, которых нет ни в одной книге, Лиз. Потому что каждому оно говорит что-то свое.

Неважно, сходишь ты туда один раз или все 363. Ты вообще не обязана туда ходить. Но я хотел, чтобы у тебя было место, куда ты всегда (ну или почти всегда) сможешь прийти. Прекрасное место, в котором ты сможешь отдохнуть и которое будет напоминать тебе обо мне. Я невероятно любил бывать там с тобой. Каждый раз мне казалось, что среди всех этих изображений и инсталляций я нахожу частичку самого себя.

Так. А теперь последнее и самое важное: собственно, сам подарок. Как только ты его увидишь, то сразу поймешь, в чем дело. Я вдохновился таксой Пикассо, потому что знаю, как она тебе нравится. А теперь открой его.

Мои руки дрожат, когда я снимаю оберточную бумагу с последнего подарка. Под ней скрывается небольшая фоторамка с рисунком, выполненным шариковой ручкой. Две крошечные рыбки, очертания каждой из которых состоят только из одной сплошной линии. Как у таксы Пикассо.

Надеюсь, рисунок тебе понравится. Если интересно мое мнение, он идеально подойдет к месту чуть ниже твоей щиколотки. Или на шею. Но это всего лишь идеи. Ты можешь сделать ее там, где захочешь. В конце концов, она останется на всю жизнь – в отличие от меня.

Я уже говорил с Даниэлем. Татуировка оплачена, он даже не попросит удостоверения личности. Сначала это была просто рыбка (ты), но потом я подумал, что их должно быть две: ты и я. Мы двое.

Через неделю ты получишь от меня еще одно письмо.

А до тех пор береги себя. Сходи в Дом искусств. Сделай татуировку. Съезди к Минг на выходных. Делай то, что тебе нравится.

И не забывай: я всегда с тобой.

Твой Кристофер.

Джейкоб

День тянется как резина. Я почти не спал и, соответственно, раздражен. Обычно меня не напрягает обслуживать других. Это всего лишь то, что я делаю, а не то, кто я есть. Но сегодня меня раздражает все. Необходимость улыбаться, быть вежливым. Мои три работы и тот факт, что я понятия не имею, как распорядиться отпущенным мне на этой планете временем. Все всегда говорят, что нужно жить моментом. А после? Я не могу вечно быть официантом. Или убирать гостиничные номера. Или заниматься доставкой еды, разъезжая на велосипеде. Мне нравится говорить себе, что я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать. Но это не так. Я заправляю кровати, заполняю мини-бары, подаю напитки и приношу пиццу каким-то ленивым людям. Не более.

– Вот… два капучино и два травяных чая на семнадцатый стол. Потом можешь идти.

Я киваю Тому, ставлю чашки на поднос и отношу напитки четырем женщинам, которые смотрят на меня так, будто их не трахали уже много-много лет.

Они приходят в кафе каждый четверг после обеда и хотят, чтобы их обслуживал я, хотя тоже не выглядят довольными.

– Один капучино для вас, один для вас и два травяных чая, – говорю я своим официантским голосом. – Могу я принести вам что-то еще?