Вечность Эллы и Миши - [29]

Священник объявляет:

— Вы можете поцеловать невесту.

Дин и Кэролайн наклоняются для еще одного поцелуя, все встают и хлопают. Когда они идут по проходу, люди бросают на них лепестки роз из корзин, которые размещены у каждого стула. Лила берет горстку и присоединяется, бросая лепестки в воздух.

Итан закатывает глаза. — Вдруг я вспомнил, почему никогда не хожу на свадьбы, — бубнит он себе под нос. — Они слишком слащавы для меня.

— Ага, и я так думаю, — отвечаю я, не полностью соглашаясь с ним. — Но в слащавости есть смысл.

Как только Кэролайн и Дин покидают навес, шаферы и подружки невесты следуют за ними в линии. Парень, с которым в паре была Элла, раздражающе оценивает ее, и что-то шепчет ей, когда они идут наружу.

Толпа движется через двор к задней части дома, где над столами установлен другой навес, украшенными лепестками роз и свечами. Огни размещены по потолку, и большой шоколадный фонтан расположен рядом с задней стеной.

Элла ждет на входе, где стоит фотограф, чтобы сделать снимки. Пока она ждет, ее взгляд сталкивается с моим. Она закатывает глаза, будто думает, что все это глупо, и я ей подмигиваю.

Итан, Лила и я крадем несколько бокалов шампанского и тарелки с тортом, затем выбираем стол рядом с баром и пьем в тишине, когда включается музыка.

— Так как долго мы обязаны оставаться здесь, как ты думаешь? — Итан поперхнулся над бокалом с шампанским. — Боже, у богатых людей плохой вкус на напитки.

— Эй, — протестует Лила, ставя бокал на стол. — Я думаю, это вкусно.

— Это потому, что ты богата, — шутит Итан, закатывая рукава рубашки, а потом берет кусок торта. — И вы воспитаны думать, что дорогие вещи всегда вкусные.

Лила показывает ему язык, а на нем фиолетовая глазурь. — Думаю, ты единственный, у кого плохой вкус.

Итан морщит брови, будто он занят размышлением. — Неа, у меня прекрасный вкус.

Итан наговорил мне дерьма об Элле и о том, что я должен разобраться и покончить с этим. Я обдумываю сказать ему то же самое, о нем и Лиле.

Элла роняет букет, прежде чем плюхнуться на стул рядом со мной. — Боже, свадьбы утомительны.

Я вытаскиваю травинку из ее волос и бросаю ее на землю. — Хочешь выбраться отсюда? Мы можем пойти поужинать или придумать еще что-нибудь.

— Я пока еще не могу уйти,— хмурится она, кладет голову на спинку стула и смотрит в потолок. — Будут делать еще фотографии.

Она выпрямляется на стуле и крадет кусочек моего торта, оставляя немного фиолетовой глазури на нижней губе. Я так отчаянно хочу наклониться и слизнуть ее.

— Что? — спрашивает она, когда замечает, что я смотрю.

Я тянусь к ней, и она замирает, когда мой палец касается ее нижней губы. — Мы должны потанцевать.

Она приподнимает брови. — С каких это пор любой из нас танцует?

— Мы всегда танцевали, — протянув ей руку, я поднимаю ее на ноги.

— Но наши танцы намного отличаются от их танцев, — она указывает пальцем на площадку, где люди медленно танцуют. — Вероятно, мы покалечим их невинные умы.

— Давай же, Элла Мэй, потанцуй со мной, — ослепляя ее своей наиболее заманчивой улыбкой, я продолжаю протягивать руку, надеясь, что она примет ее.

Вздыхая, она переплетает свои пальцы с моими, и я поднимаю ее на ноги. Когда мы достигаем центра танцплощадки, я кручу ее и прижимаю к себе. Улыбка дергается на ее губах, когда я кладу руки на ее бедра. Притягиваю ее ближе, а она обнимает меня руками за шею.

Пока мы танцуем под музыку, я приближаю губы к ее ушку и пою вместе с текстом.

Она отклоняется назад, чтобы посмотреть мне в глаза. — Откуда ты знаешь слова «The Story»? Большинство парней не слушают Брэнди Карлайл.

— Шшш... никому не говори, — я подмигиваю ей и прижимаю ближе. — И ты слушала эту песню постоянно. Как я мог не знать слова?

Она вцепляется в меня, когда я продолжаю петь. Ее голова лежит на моем плече, и я больше не боюсь говорить ей, что чувствую. Я хочу, чтобы она знала - мне необходимо, чтобы она поняла, потому что держать это в себе дольше, больше не было вариантом.

— Я люблю тебя, Элла Мэй, — шепчу я, целуя ее в щеку. — И однажды я хочу делать то же самое на нашей свадьбе.

Элла

«The Story» Брэнди Карлайл разносится по комнате, мягкий текст, который рассказывает историю, поражающую меня прямо в сердце. Миша заглядывает мне в глаза и выигрывает мое сердце еще больше, чем у него уже есть.

Потом он говорит мне, что хочет делать то же самое на нашей свадьбе, и мои легкие сжимаются. Я хочу убежать и спрятаться, но я борюсь, чтобы удержать свой рассудок.

— Миша, я...

Он кладет палец мне на губы. — Ничего не говори, хорошо? Просто подумай немного об этом. Я не говорю именно об этой секунде. Я просто хочу, чтобы ты знала то, что я чувствую.

Я убираю его палец в сторону. — Я должна сказать, потому что ты должен знать, что я чувствую. Я не могу сделать это прямо сейчас. — Его лицо опускается, пока я продолжаю. — Но когда-нибудь, да. Сначала я должна взять себя в руки. Я должна быть в ладу с собой, прежде чем отдам тебе все свое сердце.

Он изучает мое лицо. — Я не совсем понял, что ты сказала.

— Я говорю, что думаю, что мы должны быть друзьями, пока я не пойму, как снова взять себя в руки, — объясняю я. — Не хочу ничего сделать, чтобы ранить тебя, и прямо сейчас я не знаю, могу ли сделать это.