А время идет… Время, предназначенное для сочинения новых словесных композиций.
Когда до их изолированного сельбища доберутся ремонтники? Нужно ведь еще послать запрос и добиваться разрешения на временное отключение силового защитного купола…
Бюрократы занюханные! Сидят там у пультов своих контрольно-руководящих машин и кнопку им лишний раз нажать неохота!
А сочинять надо. Просто необходимо! Ни дня без строчки… Строчки — это доллары. Изобретать, сочинять, писать… Но вот на чем? Вилами по воде писано… Что такое вилы? Ах да… Банк данных отключен. Весь справочный материал заключен теперь — увы! — в ограниченном объеме черепной коробки…
Уолтер, конечно, хорошо знает, что печатные книги давно исчезли из повседневного обращения. Их заменили микрофильмы с картинками — для маленьких и микрокристаллы — для взрослых. Вставил такой себе в ухо — и можешь слушать любую детективную историю хоть целый час, пока едешь в подземке или наоборот — на воздушке… Глаза закрыл — и вагонные визоры не мешают.
Но Джеймс Уолтер был образованным человеком и помнил, что еще каких-нибудь 200–250 лет назад книги — буква за буквой — печатались на бумаге. Каторжный труд! В его доме сохранилась, как семейная реликвия, древняя библия. Ей было заведомо больше трехсот лет! Его старомодные родители были не только истинными верующими, но и сентиментальными.
Бумага! Белая прямоугольная плоскость бумажного листа! Вот что может на какое-то время заменить экран дисплея! В крайнем случае, — он усмехнулся, сгодится рулон пипифакса…
Но чем… чем оставить на этом самом продукте переработки исходной целлюлозы смысловые обозначения? Пальцем? Уолтер с сомнением посмотрел на свой указательный палец, пошевелил им и горестно вздохнул…
Черт побери! Чем же обходились предки? Типографская машина — это было бы прекрасно, но слишком громоздко. И потом — где ее теперь взять? Пишущие машинки давно вымерли… Как киты, слоны и эти… как их? Ага, динозавры. Стоп! В цепкой памяти Джеймса Уолтера словно в своеобразном банке данных хранились самые невероятные сведения: недаром же он был знаменитым словесным композитором!
Он вспомнил! Вспомнил одно загадочное выражение, имеющее в древности, несомненно, конструктивный технический смысл. Применительно к какому-то довольно известному литермену в туманной дали времен… как же звучала его фамилия? Кажется Бальзак… впрочем, нет, не уверен… или Шекспир? Неважно… Так вот — говорили, что у них — хорошее перо… Острое перо! А? Идея! Вечное перо — вот что ему сейчас нужно!
Пе-ро… Перья… Ну да — конечно!
Он выскочил во дворик своего дома. Возле небольшой хозяйственной пристройки прогуливалась семейная пара — гусак с гусыней, которые содержались не столько для яиц, сколько для престижа. Они важно переваливались с боку на бок, покачивая белыми перьями хвостов.
Вечное перо! Именно то, что ему нужно! Острое перо! Хорошее перо!
В позе первобытного охотника, подкрадывающегося к добыче, Джеймс Уолтер, знаменитый словесный композитор, стал осторожно приближаться к гусаку со стороны хвоста… Бросок! И вот в его руках — два превосходных пера…
Дело теперь было только за чернилами!
Знаменитый литермен — представитель цивилизации XXII века — яростно огляделся вокруг…
