Вечная утопия - [6]

нія осужденнаго; и наконецъ заключеніе въ каторжной тюрьмѣ, находящейся въ пустынномъ и дикомъ краѣ, въ отдаленнѣйшихъ окраинахъ страны.

На послѣднихъ страницахъ своего сочиненія великій философъ касается религіознаго вопроса. Полный благороднаго негодованія, Платонъ обращается съ рѣчью къ тщеславной молодежи и возстаетъ противъ религіозныхъ мнѣній, относящихся къ отрицанію божества, и въ частности противъ трехъ слѣдующихъ мнѣній: во первыхъ, что не существуетъ боговъ; во вторыхъ, они не занимаются мелкими и ничтожными дѣлами людей, равно какъ имъ нѣтъ дѣла и до ихъ судьбы; и въ третьихъ, что они позволяютъ умилостивлять себя посредствомъ жертвоприношеній и молитвъ, не взирая на добро или зло. Такимъ образомъ старый философъ-поэтъ выступаетъ на борьбу съ предразсудками и съ невѣріемъ въ его двоякой формѣ: въ формѣ отрицанія существованія Бога и въ формѣ отрицанія божественнаго провидѣнія.

Таковы основныя мысли Платона о государствѣ, послужившія образцомъ и примѣромъ для столькихъ произведеній,—источникомъ, изъ котораго черпало столько писателей. Таковы бесѣды, происходившія почти 22 вѣка тому назадъ въ столицѣ Эллады и вызвавшія съ тѣхъ поръ столько изслѣдованій и столько споровъ. Развѣ безпристрастный читатель не найдетъ въ нихъ многихъ вѣчныхъ истинъ? Какъ бы фантастичны и бездоказательны ни были нѣкоторыя части, многія мысли, высказываемыя въ этихъ произведеніяхъ, не лишены силы и величія. Средства, которыя Платонъ предлагаетъ, могутъ быть отчасти плохо выбраны и не вполнѣ соотвѣтственны, но это не уменьшаетъ силы его стремленія къ самой возвышенной цѣли. Въ идеалѣ Платона мы видимъ соединеніе философскаго государства Пиѳагора съ государствомъ на подобіе военнаго лагеря, о которомъ мечталъ Ликургъ. Тамъ проводится принципъ раздѣленія труда. Но Платонъ идетъ дальше;

онъ говоритъ, что должна народиться новая раса людей, и эгоизмъ долженъ исчезнуть. Счастье гражданъ достигнется уже благодаря тому, что всякій будетъ исполнять свое дѣло и что устанавливаемая общность будетъ имѣть добродѣтельный характеръ. Прообразъ гармоническаго состоянія силъ души, изъ котораго зарождается добродѣтель, отражается также въ государствѣ. Такъ же, какъ существуютъ три силы души: мудрость, храбрость и желаніе, существуютъ и въ государствѣ три класса: ученые, воины и земледѣльцы. Эти послѣдніе въ представленіи Платона занимаютъ самое низкое мѣсто. Но развѣ не такъ было во всѣ времена? Въ организованной республикѣ, которую намъ рисуетъ Платонъ, и характерной чертой которой является духъ общественности, первенствующее значеніе получаетъ справедливость, а мудрость имѣетъ въ своемъ распоряженіи всѣ средства, чтобы вести къ совершенству. Конечно, изображаемое Платономъ государство никогда не было осуществлено на практикѣ; реалистическая политика Аристотеля, бичующаго въ своей «Поли-тикѣ» главнымъ образомъ коммунистическія идеи своего соотечественника, составляетъ прямую его противополож-ность: въ то время какъ Платонъ витаетъ въ небесахъ, Аристотель растилается по землѣ.

Не слѣдуетъ однако упускать изъ виду, что эти коммунистическія идеи не составляютъ исключительнаго достоянія платоновской фантазіи. Еще за долго до него, Фалеасъ Халкедонянинъ и Гипподамъ Милетскій занимались такими же вымыслами, а комедіи Аристофана показываютъ, что подобныя политическія теоріи не только волновали умы всѣхъ просвѣщенныхъ аѳинянъ, но что во время молодости Платона дѣлались даже попытки практическаго ихъ осуществленія. По мѣрѣ того какъ демократическій реяшмъ распространялся все болѣе и болѣе, укоренялся также и обычай, въ силу котораго государство должно было заботиться о содержаніи народной массы.

Въ самомъ дѣлѣ, не только поденный трудъ оплачивался въ три или четыре обола, но выдавалось вознагражденіе также представителямъ народа, простымъ зрителямъ въ театрахъ; а для того, чтобы возможно большее количество гражданъ могло пользоваться щедротами государства, умножили количество общественныхъ должностей. Поэтому-то при 20.000 аѳинскихъ гражданъ юстиція отправлялась 6000 судей (геліастами). Всякія подобнаго рода идеи, возникавшія безпрестанно въ различныя эпохи, подверглись осмѣянію со стороны Аристофана въ его «Собраніи женщинъ». Эта комедія, правда, написана для самой грубой публики и съ нашей точки зрѣнія она крайне неприлична, но какъ остроумна та сцена, гдѣ народное собраніе подвергается испытанію женщинъ; какъ смѣшонъ этотъ коммунистическій идеалъ, когда старыя безобразныя женщины заявляютъ претензіи на право первенства надъ молодыми и красивыми! И не поучительный ли это для всѣхъ временъ фактъ, когда Аристофанъ говоритъ по поводу общности имущества, что нужда ужъ не служитъ больше побужденіемъ къ труду, такъ какъ все составляетъ общую собственность, и когда онъ бичуетъ грубое представленіе о жизни, въ силу котораго государство снабжаетъ гражданъ не только всѣмъ необходимымъ, но еще кромѣ того выдаетъ имъ денежное вознагражденіе за исполненіе ими своихъ гражданскихъ обязанностей, такъ что государственная дѣятельность обратилась въ средство къ обогащенію? Все это прекраснѣйшимъ образомъ противопоставлено доброму старому времени: «Тогда каждый приносилъ свой мѣшокъ со своей кружкой и кусокъ черстваго хлѣба, а теперь стоитъ только имъ выполнить какую-нибудь государственную обязанность, какъ одинъ за другимъ требуютъ себѣ за это платы, совершенно какъ поденщики».