Вечная утопия - [36]

Въ этомъ государствѣ недвижимое имущество и все, что выходило изъ круга вещей, необходимыхъ для повседневнаго обихода, составляло общее достояніе. Этотъ общій фондъ представлялъ собственность общины. Рабочій скотъ также принадлежалъ общинѣ и не могъ вовсе быть предметомъ частнаго владѣнія. Въ этой странѣ, столь изобилующей рогатымъ скотомъ, ни одна голова не находилась въ частномъ владѣніи. Каждый земледѣлецъ получалъ ежегодно необходимое количество головъ рабочаго скота, за сохранность которыхъ онъ отвѣчалъ. Почти всегда случалось, что кто-нибудь изъ земледѣльцевъ являлся къ отцу и съ невиннымъ видомъ просилъ у него другихъ воловъ, ссылаясь въ свое оправданіе на то, что онъ потерялъ своихъ воловъ, или что ихъ разорвалъ ягуаръ и т. п. По этому поводу никогда не производили слѣдствія, такъ какъ было извѣстно, что сами индѣйцы не лучше лютыхъ тигровъ и съѣдали все, что только можно было съѣсть и что имъ попадалось подъ руку; просителямъ выдавали другихъ воловъ и увѣщевали ихъ быть болѣе осторож

110

ными въ будущемъ; сверхъ того, ихъ наказывали палочными ударами. Кромѣ воловъ при земледѣльческихъ работахъ употреблялись еще только ослы; лошади же предназначались для надобностей чиновниковъ и войска. Тѣ же исторіи, какія происходили съ волами, повторялись и съ хлѣбными сѣменами; часто приходилось выдавать ихъ по два и по три раза, такъ какъ выданныя въ первый разъ съѣдались или разсыпались.

Развѣ эти факты не должны навести на размышленіе тѣхъ, кто полагаетъ, что человѣкъ могъ бы быть счастливъ при подобномъ устройствѣ государства? Въ государствѣ, о которомъ здѣсь идетъ рѣчь, забота о средствахъ существованія лежала на всемъ обществѣ, мясо напримѣръ (а его было въ изобиліи, такъ какъ нѣкоторыя миссіи владѣли больше, чѣмъ 500.000 головъ рогатаго скота и болѣе чѣмъ 30.000 овецъ), раздавалось чрезъ каждые два дня; соль раздавали каждое воскресенье (правда, она цѣнилась очень высоко, и каждая семья получала только по небольшой ложкѣ); точно такъ же распредѣлялось и все остальное. Но не смотря на духъ равенства и справедливости, которымъ руководились при всѣхъ этихъ раздачахъ, нерѣдко случались факты, подобные вышеприведеннымъ, свидѣтельствующіе о недозволенныхъ присвоеніяхъ.

Профессіи были урегулированы совершенно въ духѣ утопическихъ идеаловъ; трудъ былъ организованъ въ мануфактурахъ, находившихся подъ наблюденіемъ іезуитовъ. Торговля ограничивалась только сырыми продуктами и, по самой сути соціальной организаціи, велась только съ чужестранцами; внутри же страны происходила лишь простая мѣна. Въ такомъ обширномъ предпріятіи, какое представляло собою описываемое нами государство, все ограничивалось переносомъ статей въ счетныхъ книгахъ и государственная торговля являлась неизбѣжнымъ послѣдствіемъ коллективной соціальной организаціи. Торговлю

111

вело исключительно государство, представляемое іезуитами, и то, что во всѣхъ другихъ мѣстахъ называлось торговымъ балансомъ, составляло здѣсь просто излишекъ. Огромныя богатства ордена были послѣдствіемъ этой колоніальной эксплоатаціи. Если являлась абсолютная необходимость отправить туземцевъ въ Буэносъ-Айресъ для сдачи продуктовъ, то за ними устанавливали неусыпный надзоръ, и они отправлялись не иначе, какъ въ сопровожденіи отцовъ, тщательно скрывавшихъ отъ нихъ настоящее мѣсто сбыта товаровъ.

Въ результатѣ отъ примѣненія этихъ различныхъ принциповъ получилось то, что внутри страны не было никакой надобности въ средствахъ обмѣна, все равно, какъ въ Городѣ Солнца или въ республикѣ Христіанополисѣ. Общественное производство продуктовъ, ихъ распредѣленіе, равно какъ и назначеніе работъ по усмотрѣнію высшей власти, сдѣлали излишними деньги, какъ средство расплаты. Это отсутствіе денегъ казалось іезуитамъ торжествомъ ихъ политической мудрости; проклятая жажда золота (auri sacra fames) была укрощена, и сребролюбіе, эгоизмъ—источникъ всѣхъ пороковъ—было сведено къ нулю. Если въ каждой церкви и находилось нѣсколько реаловъ, которые, женихъ, слѣдуя испанскому обычаю, подносилъ невѣстѣ, и которые послѣ церемоніи возвращались назадъ церкви, то этотъ странный обычай сохранялся только для того, чтобы дать индѣйцамъ нѣкоторое смутное представленіе объ истинномъ значеніи денегъ.

Среди такихъ-то экономическихъ условій протекала монотонная жизнь индѣйцевъ. Впрочемъ они подготовлялись къ этому заранѣе. Вся ихъ жизнь представляла безпрерывное воспитаніе. Въ этомъ государствѣ воспитаніе имѣло совершенно иное значеніе, чѣмъ во всякомъ дру-томъ, въ которомъ каждый гражданинъ пользуется индивидуальной свободой. Общественное воспитаніе начиналось здѣсь съ самаго нѣжнаго возраста. Обучали очень

112

немногому: въ небольшомъ объемѣ закону Божію и легендамъ о святыхъ; только одаренные лучшими умственными способностями Гуарани научались читать и писать, а нѣкоторыхъ, очень немногихъ, учили латинскому языку. Какъ и въ другихъ миссіяхъ, нѣкоторыя книги, катехизисъ и т. п., печатались на туземномъ языкѣ; маленькая типографія служила главнымъ образомъ для нуждъ отцовъ. По окончаніи обученія армія школьниковъ употреблялась для обработки полей, такъ какъ обученіе физическому труду занимало немаловажное мѣсто въ дѣлѣ воспитанія. Раздѣленные на нѣсколько отрядовъ, они обрабатывали поля подъ надзоромъ взрослыхъ лицъ. Каждый отрядъ, даже состоящій изъ дѣтей, отдавался еженедѣльно подъ покровительство какого-нибудь особаго святого, которому воздвигался въ чащѣ алтарь. Разсказываютъ, что однажды, въ смутную эпоху войны, юношами и дѣвушками одной редукціи овладѣлъ духъ независимости. Они убѣжали въ лѣса и горы и прожили тамъ нѣсколькихъ мѣсяцевъ; вели опи себя далеко не примѣрнымъ образомъ: для того чтобы прокормиться, они похищали коровъ въ сосѣднихъ общиyахъ и съѣдали ихъ. Бѣглецовъ удалось возвратить на мѣсто жительства, и брачные союзы, возникшіе безъ церковнаго освященія, были узаконены. Но эти бѣглецы не забыли своихъ святыхъ, они имъ воздвигли прекраснѣйшіе алтари, совершали съ ними торжественныя процессіи, и, съ религіозной точки зрѣнія, очень хорошо приспособились къ своему временному положенію.