Вечная бабочка. Эффект Черной волны - [27]

— Ого, — удивленно сказала Эшли. — Она увлекается фотографией?

— Она стала кем-то типа фотожурналиста. Правда что именно и где она фоткает — я не знаю. Она сюда никого не пускает. Так что давай, скорее найдем что нужно, и свалим. Кейт может в любой момент прийти.

— Взлом с проникновением, — игриво сказала Эшли, улыбнувшись, и подчеркнув интонацией слово «проникновение». — Заводит.

— Пошлячка, — Марта села за компьютер, включив его, и став исследовать папки. — Посмотри в шкафах с файлами. Вдруг там будет что-то интересное.

— Мне больше интересно это, — Эшли заметила в углу картонную коробку с надписью «Марта», сделанную маркером, и села перед ней на корточки, видя скромные пожитки подруги.

— А, это…. Я раньше жила в этой комнате, но переехать до конца все никак не могу.

В коробке все было посвящено мультфильму «Май литтл пони». Там были и игрушки, изображающие героинь, и школьные тетрадки с яркими, красивыми картинками. В общем, типичный розовый набор маленькой девочки. Самым ярким предметом оказалась толстая записная книжка, которая была усеяна наклейками пони из мультика, окружающими надпись «Дневник добрых дел Флаттершай». Эшли это показалось одновременно очень милым и очень глупым. Она не удержалась от улыбки.

— Так вот почему ты пытаешься мир спасти? — спросила Эшли, взглянув на Марту. — Поддалась дурному влиянию «Майл литтл пони»?

— Ну, да, — кивнула Марта, ответив немного смущенно. — Слушай, не ройся в моих детских вещах.

— Да ладно тебе, все мы были детьми, — успокаивающе сказал Эшли, пытаясь избавить подругу от стыда. — Я вон, вообще «Покемонов» любила. Правда, мне больше нравился не Эш, а Мьюту, которому на всех насрать. Эша я ненавидела.

— Так Мьюту же злой покемон.

— В том-то и фишка.

— Я была без ума от Флаттершай, — Марта тоже решила поддаться ностальгии, одновременно исследуя файлы на ноутбуке. — И вообще мне очень нравился «Май литтл пони». Они там добрые, всем помогают, их любят…. Я хотела так же. И хочу. Потому, в общем, занимаюсь волонтерством, пытаюсь делать добрые дела.

— Мультику надо отдать должное, — Эшли пожала плечами. — Ему удалось создать реального героя.

— Флаттершай робкая трусиха, как и я, но это не мешает ей совершать подвиги. Потому я себя с ней и ассоциировала.

Эшли открыла первую страницу дневника, сразу же наткнувшись на запись: «Сегодня я спасла котенка от хулиганов! Какие-то мальчики мучили его, бросали в лужу, а я пролезла между ними, забрала котенка и убежала. Было очень-очень страшно. Я думала, что они погонятся за мной, но почему-то не стали. УРА! СЕГОДНЯ Я СОВЕРШИЛА ДОБРО! Флаттершай рулит!»

— Это нереально мило, — улыбнулась Эшли, став листать дневник. — Да у тебя тут целая куча подвигов.

— Пытаюсь быть смелой. Это трудно, когда по природе ты хронический трус, но со временем учишься переступать через себя. Я до сих пор веду дневник добрых дел, кстати. Уже записала туда попытку спасения твоей жизни.

— Я бы, наверное, таким не занималась, — задумчиво сказала Эшли, закрыв дневник, и положив его на место.

— Не прибедняйся, — отмахнулась Марта. — Ты тоже, чуть что, бросаешься людям на помощь.

— Только близким. На остальных мне срать.

— Помощь близким — тоже героизм.

— Никакой я не герой.

Эшли подошла к шкафам с файлами, вчитавшись в надписи на корешках. Там были разные названия, в которых фигурировали сверхважные мировые события. «Сирия» — с удивлением прочитала Эшли. Кейт бывала в Сирии?

— Ты в курсе, что твоя сестра, походу, военкор?

— Кто?

— Военный корреспондент.

— Да ладно?

— Да, — Эшли достала файл, вытянула оттуда одну фотографию.

На ней было видно, как американские и русские грузовики (машин пять), набитые каким-то ящиками, заезжали в сирийское поселение. На следующей фотографии были изображены русские и американские солдаты, выгружавшие ящики. На ящиках было написано «Харакон». На обороте фотографии Эшли прочла: «На этих снимках, якобы, Харакон поставляет гуманитарную помощь оборонявшимся от Исламского Государства сирийцам в виде еды и припасов совместно с правительствами США и России. Какие милые. Эти фотографии даже опубликовали в онлайн журнале, преподнеся их как совместную миротворческую деятельность двух государств. Но вот правду публиковать никто не захотел. Харакон, видимо, и в СМИ засунул свои грязные лапы». «Харакон? — хмуро подумала Эшли, смутно вспоминая, где слышала это название. — Точно же. Чувак, переживший авиакатастрофу, рекламировал их парашют по новостям». На следующей фотографии Сирийский боевик (с нашивками Исламского Государства на плечах) подписывал какие-то бумаги, американский солдат с удовлетворением на него смотрел. Другой боевик держал в руках русскую и американскую штурмовые винтовки. Вот тебе и гуманитарная помощь. Снимки явно делались из надежного укрытия. В кадр то и дело залезали элементы стен и окон. Удивительно. Русские и Американцы поставляли ИГ оружие?

К последней фотографии был прикреплен небольшой листок. Эшли развернула его, прочла: «На лицо правительственный сговор России и США в Сирийском конфликте, организованный с целью извлечения выгоды со спонсирования внутреннего противостояния Сирийцев и ИГИЛа. Я лично видела, как Русские и Американцы поставляли оружие в ящиках „Харакона“ и Сирийскому государству, и ИГИЛу. Но мне никто не верит. Фотографии считают фотомонтажом, все работы бракуют, меня добавили в черные списки всех журналов, даже самых конченых. С недавних пор мне стало казаться, что Теория заговора является пугающей действительностью, а не паранойей обывателей. Этот „Харакон“ фигурирует во множестве локальных конфликтов, о которых граждане воюющих стран не знают совершенно ничего. Я смогу докопаться до правды».