Вечная бабочка. Эффект Черной волны - [12]

Что надеть — она решительно не понимала. Для принятия столь серьезного решения мозгу было необходимо расслабиться. Эшли выдвинула выдвижной ящик в столе, взглянула на мангу с «Покемонами», где Эш (парнишка, главный герой манги) бежал, держа на изготовке покебол. Самой запоминающейся деталью в его образе Эшли считала кепку. Было в этом что-то повстанческое, а значит, раздражающее окружающих. «Не верю, что в детстве мне нравилось это дерьмо, — с усмешкой подумала Эшли. — Меня даже „Эш“ стали называть из-за главного героя в Покемонах». Приподняв мангу, Эшли вытащила из заначки белую папиросу, и прикурила cпичкой. С удовольствием затянулась. Папироса затрещала, покраснел уголек, воздух пропитался травяным запахом конопли, дым ударил в горло.

— Спасибо, Эш, — Эшли подмигнула герою на манге, и, взглянув на его кепку, решила, как оденется.

Докурив травку, Эшли почувствовала колоссальный подъем настроения, даже серые краски стали для нее яркими. Она включила музыкальный центр, стоявший на комоде с одеждой, в колонах забасил «Сайпресс Хилл», жить стало на порядок веселее. Бодрая музыка едва не заставляла Эшли броситься в пляс, рэпер приговаривал расслабленным голосом под ритмичную музыку:

Hits from the bong.

Hits from the bong.

Hits from the bong.

Hits from the bong.

Кайф!

Эшли блаженно качала головой в такт биту, позволяя музыке заливаться в себя и диктовать движения. Мелодия звучала раскатисто, громко, но при этом очень проникновенно и без потери в качестве. Радость от прослушивания в душе возникла неимоверная, бас приятно вибрировал в груди, вместе с ним разливалось тепло. Прослушивание музыки в накуренном состоянии отличалось от обычного, производило более мощный эмоциональный эффект.

Надев кепку задом наперед, Эшли натянула «рваные» камуфлированные джинсы модные у современной молодежи, потом накинула серую майку с надписью «Rich». Вот. Это другое дело. Эшли с восторгом улыбнулась своему отражению в зеркале, правда глаза у нее слегка покраснели, что могло создать определенные трудности. Вальяжным движение Эшли взяла со стола черные солнцезащитные очки, и, воображая себя терминатором, медленно надела их. «Вот, — удовлетворенно подумала она. — Теперь никто не узнает, что ты под кайфом. Хорошая Эшли. Умная».

Эшли взяла со стола паракордовый браслет, и расстегнула. Вместо обычной защелки на конце браслета был маленький ножик. Проведя кончиком пальца по лезвию, Эшли чуть не порезалась, с довольным видом застегнула браслет на запястье. «Таким и глотку легко вскрыть можно» — подумала она. Сначала она таскала длинный кухонный нож в рукаве толстовки, но после того, как ее пару раз поймали с ним, пришлось действовать хитрее.

А что такого? Живем в опасном мире, полном психов и насильников. Беззащитной девушке надо как-то обороняться.

Осталось только одну проблему решить: как добраться до школы? Школьный автобус уже уехал. Выручить мог только рейсовый автобус, но поездка на нем стоила денег. Эшли отодвинула несколько книг в книжном шкафу, достала из заначки коробок, потрусила ее. Внутри загремело несколько центов, но этого для поездки было мало. Эшли спрятала заначку.

Пешком, что ли, идти?

Эшли любила окно своей комнаты. Помимо улицы, в него было прекрасно видно пространство двора. Ларри загнал черный «Форд мустанг» на лужайку во дворе, проехав мимо дороги, подводящей к гаражу, демонстративно нажал на акселератор газа. Мотор прорычал так, что задребезжали окна. «Да, да, мудило, — весело и с сарказмом подумала Эшли, — а то весь район не знает, что ты, придурок, приехал домой на своем корыте».

Эшли поспешила выключить музыку, чтобы не выдать своего присутствия, но спрятаться не успела. Ларри выскочил из машины, Эшли поймала на себе его разгневанный взгляд, он вскрикнул искаженным от алкоголя голосом:

— Мерзкая тварь! Я грохну тебя!

Эшли не испугалась. Напротив, ей было наплевать что на Ларри, что на его крики. Из-за эффекта травки все казалось ей забавной игрой или интересным фильмом. Хотя сознательно она понимала, что если попадется Ларри, то огребет по полной. Ларри был в такой ярости, что бросил машину заведенной, оставив ее на лужайке с открытой дверью. Он кинулся к дому, Эшли поняла, что пора валить.

Она в спешке попыталась открыть окно, оно сдвинулось на пару сантиметров, но рама во что-то упиралась. «Вот ублюдок!» — со злостью подумала Эшли, вспомнив, что уже несколько раз так убегала. Ларри, видимо, заколотил окно.

Эшли напряженно притаилась у двери, пристально вслушиваясь. Внизу послышался грохот борьбы.

— Ларри, прекрати! Не смей! — это Молли.

— Эта мерзкая сука стащила из бардачка деньги! Я ее грохну!

Раздался очередной грохот, будто кого-то силой бросили в стену. Сердце Эшли забилось с удвоенным усилием. Ларри был пьян, зол, поднял руку на Молли, а значит — был готов действовать очень решительно. Это уже не шутки. Даже расслабляющий эффект травки не помогал игнорировать реальную угрозу.

— Нет! Я не пущу! — кричала Молли. — Не трогай ее!

Эшли затаила дыхание. Ей стало страшно, она слушала с замиранием сердца.

— Пошла прочь!

Эшли с ужасом услышала, как Ларри безжалостно отвесил Молли хлесткую пощечину, раздался мощный шлепок. Молли с криком упала на пол. Сердце Эшли защемило, она нахмурилась. Было очень страшно, с трудом давалось даже малейшее движение, но надо было вмешаться. Надо было, но силы воли не хватало. Эшли в ужасе застыла на месте, не решаясь пошевелиться. «Ну же, Эш! С каких пор ты стала такой трусихой?! — Подбадривала она себя. — С тех самых, как не осталось людей, ради которых стоит быть храброй, — тут же подумала она в ответ».