Вечна только ты… - [2]

Дыханье клевера в стогу,

Поветь, прогорклый запах сена

И приглушенный хруст полена

Забыть стараюсь… не могу.

И ту тропинку, как косынку,

И церковь – русскую красу,

И свечку, словно хворостинку,

Я ради веры вознесу.

Солнышко

Марине Большаковой

Выкатилось солнце масляным блином.

Напоило сосны утренним теплом.

Травы солнцу рады, нежатся в цвету.

Я цветковой радугой по земле иду.

Я иду весенней утренней росой.

Звон в душе, цветенье, радуюсь, босой.

Друг мой лучший также росный путь любил.

Босым и отважным по земле ходил.

Сочинял он песни и дарил весне.

Тот напев полесья передался мне.

Травы солнцу рады, нежатся в цвету.

Я цветковой радугой по земле иду.

Говорят, здесь хожено, говорят мне, что

Во поле подснежник не найдет никто.

Я всем отвечаю: отыщу, найду.

Утро я встречаю и любовь я жду.

Тихая равнина Романс

Тихая равнина, вечер несказанный…

Что звенишь уныло чуткою красой?

Я твой друг надежный, я твой друг желанный

И всегда счастливый. Ясный и босой.

Посажу березы на твоих раздольях,

Посажу калину среди буйных трав…

И спрошу у Бога с грустью подневольной:

«У кого всех больше в этом мире прав?»

Я тебя одену в пышные наряды,

Чтоб тебе приснились розовые сны.

И взамен, родная, ничего не надо —

Лишь бы ты сияла радугой весны.

Тихая равнина, ты всегда со мною

В звоне неустанном сосен и берез.

Даже в час блаженный Рождества зимою

На тебя смотреть я не могу без слез.

«Упаси вас Бог не знать любви…»

Упаси вас Бог не знать любви,

Горе приносить себе и людям.

Пусть восторг, смятение в крови

И ее дыханье вечным будет.

Подойди ко мне, не прячь глаза,

Если есть в них жажда вдохновенья.

Не стыдись, пусть катится слеза

От любви, от счастья, от волненья.

Положи мне голову на грудь,

И не надо слов, не надо вздохов.

Без любви, поймешь когда-нибудь,

Даже другом обольщаться плохо.

Славлю вас, не знающие лжи,

Дни любви – бессмертные страданья.

Без любви мы словно без души,

Без любви – как будто бы в изгнанье.

В гостях у Нины Яхонтовой

Рудовые сосны, смолистые ели

И снежная ясная даль…

Я снова в Онеге…

Гляжу… в самом деле

Дорога как белая шаль.

Крестьянин на дровнях уснул.

«На-ко, леший! —

Кричит ему кто-то хмельной. —

Не ездил бы нонче дорогою здешней,

Волков-то в районе ой-ой!»

А тот, что крестьянин, в ответ ему: «На-ко

Ты, паря, наверно, ослеп.

Че волк мне, че рысь, че любая собака —

Я нонче для всех человек…

Душа человечья».

Слова золотые.

Достойны всегда похвалы

Брусничные губы, глаза удалые

И вздохи, как шелест травы.

Люблю я онежские плавные речи

И рубленок тихий покой,

Просторные сени и теплые печи,

Чай кипятковый рекой.

Онега… Есть в слове и нежность, и ласка,

В нем что-то от песен ветров.

Онега в любую погоду прекрасна,

Как музыка северных слов.

Люблю белых пашен тоску лебединую

И санный неистовый хруст.

Ничто не заменит Поморья любимого —

Онеги студеную грусть.

Россия…

Я знаю, не в городе шумном

Зачатье твое началось,

А где-то в суземье глухом и угрюмом

Родиться тебе довелось.

Мне Нина сказала

Из Нименьгской глуши:

«Россия родилась вот тут»…

Не понял я: «Где же?» —

«Да в этой избушке,

Где семгу ушатами мнут»…

И Нинины красные пышные щеки

Зарделись румяной зарей.

Как будто брусничные брызнули соки

На снежный покров ледяной.

«Россия родилась вот тут, между бревен…

В избе, конопаченной мхом…

А нынче все зенки мои измозолили…

На слом ее просят, на слом!»

«Эх, Нина! С бандитами глупые споры…

Ядренность твоя ни к чему!

Ступай-ка ты к морю…

В тайгу… К Ворзогорам…

Там срубишь любую избу».

Еще я хотел посоветовать что-то.

Вдруг треск за окошком, пальба…

Я к двери… А Нина:

«Да ну их в болото —

Идет по куницам стрельба.

Есть в горнице шаньги и сахара глызки,

Морошка и хрен не забыт…

Покочкай зубами, а выстрел услышишь —

Не думай, что кто-то убит».

Эх, Нина! Была ли когда-то мятежной

                    лихая твоя голова?

А может быть, молча в стране белоснежной

Ты глызкой весь век прожила.

«Плесни-ка покрепче чайку, Патрикеевна!

И что-нибудь дай от простуд!»

А Нина: «Да что же стряслося с деревней!

Без водки и чая не пьют!»

«А мне дай, родная, оладий в сметане.

А водку в чулан убери…

Я нынче от снега и нежности пьяный,

От ласки твоей и любви.

У печки как будто в объятьях любимой.

От пламени жар, как от губ,

И говор твой северный, необъяснимый

До слез мне приятен и люб».

Осенний звон Романс

Осенний звон, прощальный вечер.

Благоуханье ярких звезд.

Я вас, мой ангел, снова встретил

Букетом самых нежных роз.

Любовь моя, как ты похожа

На свет мерцающей звезды.

Все в мире тленно, все ничтожно,

Я знаю: вечна только ты.

Осенний звон, прощальный вечер,

Поникли травы у окна.

Вдали березы, словно свечи,

Поляна воздухом пьяна.

И я, мой друг, счастливый, пьяный

От этих рощ, от этих нив.

И ветер, спутник долгожданный,

Мне шепчет лиственный мотив.

Любовь моя, как ты похожа

На свет мерцающей звезды.

Все в мире тленно, все ничтожно.

Я знаю: вечна только ты.

«Нынче я от счастья пьяный…»

Людмиле Климовой

Нынче я от счастья пьяный.

Ветер – сводник окаянный —

Рассмешил меня до слез,

Растревожил и понес

За поля, пролески, кочки,

К Миле, егеревой дочке.

К тайным чувствам, в звон берез,

В тишину болотных грез.

Ветер, ты шумишь напрасно.

Я влюблен в другую сказку.

Там в березовом плену

Под венец я взял луну.

Приходи ко мне на праздник,