Вечерняя заря - [10]
Нѣкоторые. О!
Карено. Меня хотѣли переплавить и подо мной зажгли костеръ. Сколько времени горѣли дрова? Двадцать лѣтъ. Слетались вороны, сбѣгались собаки, тыкались мордами въ дымъ, чихали и убирались назадъ со слезящимися глазами. Господа, моя душа трещала по всѣмъ швамъ!
Хойбро 52-хъ лѣтъ, блѣдный и запуганный, съ длинными, сѣрыми волосами и большой бородой. Но она не сдалась.
Остальные. Нѣтъ!
Карено, топая о полъ ногой. Нѣтъ.
Всѣ. Браво! Браво!
Карено возбужденный. Сегодня я тотъ же, какимъ былъ прежде. Я снова стою у Царскихъ вратъ — и не вхожу въ нихъ. Беретъ со стола рукопись, обернутую въ золотую бумагу. Вотъ моя работа; мнѣ предлагали за нее деньги; она золотая внутри, какъ и снаружи. О чемъ написана эта работа? О всѣхъ прекрасныхъ вещахъ на свѣтѣ, о великолѣпномъ земномъ шарѣ и небесахъ, гдѣ обитаютъ звѣзды. Смѣхъ. За нее дадутъ деньги, цѣлую кучу банковыхъ билетовъ. Но я не печатаю ее. Такъ что же я сдѣлаю съ ней? Я сжигаю ее. Быстро мнетъ рукопись и бросаетъ ее по направленію къ печи съ силой. Я сжигаю ее.
Всѣ. Браво! Браво!
Карено. Земной шаръ! Я высоко цѣню землю, какъ твердое основаніе для моихъ положеній. А звѣзды! Ахъ, звѣзды — слѣды отъ куриныхъ лапокъ, золотыя штучки, которыми Богъ разукрасилъ потолокъ, — господа, не будемъ больше говорить о звѣздахъ. Вытираетъ потъ со лба. Шопотъ и смѣхъ. Вы перешоптываетесь? Я сказалъ слишкомъ много?
Хойбро. Мы говоримъ не объ этомъ.
Карено. Нѣтъ, нѣтъ, я самъ чувствую, что говорю сегодня слишкомъ много. У меня такое ощущеніе, точно кто-то, предостерегая, ударяетъ меня по плечу… Скажите вы, Тарэ.
Тарэ. Что же я могу сказать?
Карено. Что-нибудь сильное, юношеское, что снова воспламенило бы меня, если я потускнѣю.
Одинъ. Вы не нуждаетесь, чтобы васъ воспламеняли.
Тарэ. Да, въ этомъ вы не нуждаетесь. Вы просили о маленькой, ничтожной стипендіи на путешествіе. Вы еще разъ дали случай нашему научному міру постучать къ вамъ въ двери и найти васъ дома, — нашъ научный міръ не воспользовался этой минутой. Ну, и что же, учитель? Сжимаетъ кулаки. Вы протянули открытую руку, — и отдергиваете ее назадъ, зажавъ кулакъ.
Карено. Браво!
Хойбро. Скажите что-нибудь о самомъ господинѣ Карено, Тарэ.
Карено. Да, что-нибудь о томъ, что я написалъ еще въ юности.
Тарэ. Если бы я только зналъ, что вамъ пріятно вспомнить въ эту минуту.
Карено. Правда? Какъ это хорошо! Да, я знаю, это было сказано отъ души. Выберите сами, что хотите.
Тарэ. Мнѣ вспоминается одно мѣсто изъ вашей статьи о четвертой заповѣди. «Чему вы хотите научить юность?» пишете вы. «Почитать старость. Почему? Это ученіе — выдумка самой старости, сдѣлавшейся безсильной. Когда старость не можетъ стоять дольше во главѣ жизненной борьбы, — отходитъ она въ сторону и скрывается? Нѣтъ, она разсаживается на высотахъ и приказываетъ юности оказывать ей почести и подчиненіе. И когда юноши подчиняются, старцы, какъ громадные скелеты птицъ, сидятъ на вершинахъ и радостно киваютъ покорнымъ. Слушайте, вы, юноши! Низвергайте старыхъ и занимайте ихъ мѣста. Вамъ принадлежитъ могущество и слава въ вѣчности».
Карено. Это писалъ я?
Тарэ. «Чѣмъ старцы выше васъ?» говорили вы. «Опытомъ. Во всей его жалкой, блеклой наготѣ опытомъ. Къ чему поможетъ опытъ вамъ, когда вы все-таки должны все познать сами, когда каждый долженъ лицомъ къ лицу столкнуться съ жизнью. Ахъ, никогда еще мой опытъ не оказывалъ тебѣ услуги, о которой ты толкуешь. Низвергайте старую ложь». Карено отираетъ лобъ. «Когда говоритъ старецъ, юноша долженъ молчать. Почему? Потому что такъ сказала старость. Итакъ, старость ведетъ спокойную, беззаботную жизнь на счетъ юности. Старыя сердца умерли для всего, кромѣ ненависти ко всему новому и юношескому. А въ истощенномъ мозгу хватаетъ силы только для одной мысли, для одной злой лжи; юность должна почитать беззубыхъ старцевъ. Въ то время какъ юность мучительно ежится и страдаетъ подъ игомъ этого циничнаго ученія, побѣдители радостно улыбаются своей изобрѣтательности и считаютъ, что міръ устроенъ превосходно».
Карено. И это написалъ я?
Тарэ. И дальше: «Человѣкъ становится психически и физически старикомъ, достигнувъ пятидесяти лѣтъ. Онъ дышитъ съ трудомъ, когда шнуруетъ башмаки, и долженъ отдыхать, написавъ книгу. Если у него есть имя, то онъ долженъ имѣть агентовъ, чтобы распространять его дальше. У него есть соучастники за границей, агенты въ Германіи, Англіи и Франціи; но особенно важенъ нѣмецкій агентъ. А самъ онъ воображаетъ, что еще молодъ. Чтобы не отстать отъ времени, онъ приноравливается къ юности и тайкомъ читаетъ ея книги. И это онъ дѣлаетъ не для того, чтобы въ душѣ порадоваться тому новому, что онъ встрѣтитъ, но единственно, чтобы научиться и позаимствовать — слава и честь ему за: это! Если юноши найдутъ новый путь, старецъ начнетъ самъ себѣ нашоптывать на ухо: „и ты можешь итти этой дорогой“. А если нѣмецкій агентъ — человѣкъ, знающій свою обязанность, то онъ немедленно оповѣстить въ широко распространенныхъ газетахъ, что именно этотъ прекрасный старецъ первый — прежде всѣхъ — и нашелъ новый путь. И старецъ, имѣя за собой полсотни лѣтъ, будетъ себя чувствовать въ высшей степени прекрасно»…
Один из лучших лирических романов выдающегося норвежского писателя Кнута Гамсуна о величии и красоте природы и трагедии неразделенной любви.
«Голод» – роман о молодом человеке из провинции, который мечтает стать писателем. Уверенный в собственной гениальности, он предпочитает страдать от нищеты, чем отказаться от амбиций. Больной душой и телом он превращает свою внутреннюю жизнь в сплошную галлюцинацию. Голод обостряет «внутреннее зрение» героя, обнажает тайные движения его души. Оставляя герояв состоянии длительного аффекта, автор разрушает его обыденное сознание и словно через увеличительное стекло рассматривает неисчислимый поток мыслей и чувств в отдаленных глубинах подсознания.
«Август» - вторая книга трилогии великого норвежского писателя, лауреата Нобелевской премии К.Гамсуна. Главный персонаж романа Август - мечтатель и авантюрист, столь щедро одаренный природой, что предосудительность его поступков нередко отходит на второй план. Он становится своего рода народным героем, подобно Пер Гюнту Г.Ибсена.
История о сильной неслучившейся любви, где переплелись честь и гордыня, болезнь и смерть. И где любовь осталась единственной, мучительной, но неповторимой ценностью…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Три самых известных произведения Кнута Гамсуна, в которых наиболее полно отразились основные темы его творчества.«Голод» – во многом автобиографичный роман, принесший автору мировую славу. Страшная в своей простоте история молодого непризнанного писателя, день за днем балансирующего на грани голодной смерти. Реальность и причудливые, болезненные фантазии переплетаются в его сознании, мучительно переживающем несоответствие между идеальным и материальным миром…«Пан» – повесть, в которой раскрыта тема свободы человека.