Вечерний свет - [115]
Сколько было всего… Человеку этому не обязательно было умирать, чтобы дать мне возможность осознать, что я люблю его…
Ищу одно место в его сочинениях; вот оно:
«Жизнь уходит. Стремительно несется она мимо, чтобы превратиться в Ничто, — так начинается старость. Прошедшее, некогда монолитное, становится хаотичным, прозрачное — туманным, загадка на загадке, которых больше не разгадать; прошедшее еще раз становится прошлым, но без воспоминаний, без контуров, безвозвратным. Со многим прощаешься навеки, с этим или с тем человеком, с этим или с тем временем, с этой вещью или с той. Чувствуешь, что в последний раз протягиваешь им руку, они прощаются и, не оглядываясь, идут спокойно своей дорогой — в тишину пустоты. Рев становится шепотом. Con sordino — под сурдинку, прохладой дышит спокойствие мира…»[56]
1969
Перевод А. Карельского.
О переводе поэзии
О переводе поэзии, о его муках и сложностях можно сказать словами Гейне:
«История эта — не новость, так было во все времена».
При этом обычно поминается известное речение, что traduttore[57] есть не кто иной, как traditore[58], — но, собственно, кто скажет, где кончается переводчик и начинается предатель? Какие существуют критерии, чтобы можно было безошибочно признать перевод удачным? Вправе ли я что-то опустить, если оно не вмещается в мое поэтическое хозяйство, или добавить что-то, чего нет в оригинале? Должен ли я непременно рифмовать там, где зарифмовано, даже если вследствие этого мой перевод придет в противоречие со смыслом оригинала? Что мне прикажете делать, если язык оригинала лаконичнее или, наоборот, пространнее, чем немецкий? Имею ли я право изменить ритм, сделать из александрийского стиха десятисложник? Не думаю, чтобы так легко и однозначно можно было ответить на любой из этих вопросов. Каждый, кто занимается поэтическим переводом, накапливает свой собственный опыт и выводит свои правила. Мои правила, результат тридцатилетней работы, можно сформулировать так: во-первых, максимально возможная близость к оригиналу, причем это, естественно, относится также, и даже в первую очередь, к форме, но тут я хотел бы процитировать Ганса Магнуса Энценсбергера:{161} «Что само не является поэзией, не может быть и поэтическим переводом»; во-вторых, недоверие к известного рода переделкам, которые не хотят считаться переводами прозаическими, но, поскольку справиться с трудностями поэтического текста им не под силу, охотно именуют себя «переложениями» или «подражаниями оригиналу», хотя против самих этих терминов, когда за ними стоит достойная поэтическая работа, возражать не приходится; в-третьих, знание языка, с которого делается перевод, важно, но не во всех случаях обязательно — обязательно совершенное, полное владение тем языком, на который переводишь; в-четвертых, абсолютно точный поэтический перевод есть утопия, мучительный мираж, побуждающий переводчика ко все новым и новым попыткам.
К пункту первому: чрезвычайно распространено заблуждение, что, якобы, содержание и форма — хотя все мы, конечно, слыхали об их единстве и постоянно этим клянемся — все же на каком-то этапе отделимы друг от друга. Я не хочу здесь распространяться о постоянном смешении таких понятий, как тема и содержание, смешение, которое вопреки бесконечным дискуссиям отличается необыкновенной живучестью. Это заблуждение, как мне сдается, проистекает оттого, что форма не есть, как обычно считают, форма содержания — она представляет собой специфическую обработку темы; лишь благодаря ей тема становится содержанием. Ни в одном другом жанре взаимопроникновение и взаимослияние формы и содержания не является столь абсолютным, как в лирике. Отход от ритма, от схемы рифмовки может стать неизбежным, если мы имеем дело с языком чрезвычайно далеким от языка оригинала. Но в любом случае это прискорбно и смягчается лишь постольку, поскольку перевод, повторяя вышеприведенную цитату, «сам есть поэзия».
К пункту второму: упомянутая мною разновидность «переложения», в уничижительном смысле, есть, по сути, всего лишь высокопарная болтовня. Когда я много лет назад занимался переводом поэзии американских негров, некоторые вещи у меня получились в этой манере; к сожалению, именно они обрели наибольшую популярность; из позднейшего издания я их, естественно, исключил. Они из всех сил старались казаться «поэтичными» — как раз потому, что в них переводчиком была не уловлена специфическая поэзия оригинала. Типичный пример в этом роде, во всяком случае широко известный, из тех, что сразу же приходят на ум, это перевод Паулем Цехом{162} Вийона{163}, и хотя Цех, без сомнения, высокоталантливый, временами даже значительный поэт, он в отличие от К.-Л. Аммера представил нам под именем Вийона нечто, имеющее к этому французу весьма малое отношение. Недавно в силу различных причин мне пришлось пересмотреть все немецкие переводы, представляющие нам творчество Поля Верлена, — их имеется множество, ибо Верлен привлекал к себе внимание немецких переводчиков больше, чем великие, без сомнения превосходящие его современники Бодлер и Рембо, возможно по той причине, что он ближе немецкой поэзии и ее языковой структуре. Среди переводчиков Верлена мы находим многих значительных немецких поэтов XX столетия — Георге и Вольфскеля
Луи Фюрнберг (1909—1957) и Стефан Хермлин (род. в 1915 г.) — известные писатели ГДР, оба они — революционные поэты, талантливые прозаики, эссеисты.В сборник включены лирические стихи, отрывки из поэм, рассказы и эссе обоих писателей. Том входит в «Библиотеку литературы ГДР». Большая часть произведений издается на русском языке впервые.
Стефан Хермлин — немецкий поэт и прозаик, лауреат премии имени Генриха Гейне и других литературных премий. Публикуемые стихи взяты из сборника «Стихи и переводы» («Gedichte und Nachdichtungen». Berlin, Autbau-Verlag, 1990).
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.