Вечерние прогулки при полной луне - [5]

Еще в коридоре он почувствовал запах вареной картошки и еще чего-то, чертовски аппетитного, кажется, тушенки, и ощутил сильный голод. В жарко натопленной комнате, перед раскрытой печью, в которой плясали алые огни, сидел, обхватив колени руками, давешний мужик. Рядом с ним на полу лежала шахматная доска с расставленными на ней фигурами, по другую сторону которой с задумчивым видом сидел черный пес. Ничему уже не удивляясь, Иван Иванович прошел к печке, чуть не наступив на мужика, и опустился на корточки, подставив ладони к теплу. Некоторое время они так сидели, не глядя друг на друга, а потом пес поднял лапу над доской, неловким движением сдвинул фигуру на другую клетку и, наклонив голову, уставился на мужика блестящими глазами, как бы призывая того полюбоваться ходом. Мужик бросил искоса взгляд на доску и снова отвернулся, тогда эта образина ткнула его носом и пролаяла:

— Ходи!

— Некогда, некогда, потом доиграем, сейчас нужно Ивана Ивановича покормить. Ведь вы хотите есть, правда?

Не дожидаясь ответа, мужик вскочил, захлопотал, и вскоре Иван Иванович уминал умопомрачительную похлебку, заедая ее огурчиками и мягким, душистым хлебом. И только насытившись и ощутив, как по всему телу разливается сладкое тепло, он вспомнил, что сегодня не умывался. Эта мысль прошла в глубине сознания, как второстепенная, неважная, а вслед за ней юркой рыбешкой выплеснулась другая: ну и что? Ему все стало вдруг безразлично, телу было тепло и сытно, ему, то есть, телу, было сейчас хорошо, и все остальное казалось не имеющим особого значения. Мужик между тем уже тащил дымящуюся чашку и банку с медом, и это было как раз то, что нужно.

— Хорошо! — невольно вырвалось у Ивана Ивановича, когда горячее питье с тем же странным, что вчера, но приятным запахом и вкусом заструилось по всем клеточкам его тела. — Как звать-то?

— Меня? Вася. Хотите еще чего-нибудь?

— Да нет, ничего. Сам-то что не ешь?

— Я? Я не хочу. Да мне и идти пора, только вас и дожидался.

Разговаривая, Вася искоса поглядывал куда-то поверх головы Ивана Ивановича, где у печки дремал пес. Перегнувшись через стол, Иван Иванович спросил тихонько:

— Вася, будь человеком, объясни ты мне, что тут происходит, прошу тебя. Зачем все это? Выкуп, что ли, с меня хотят получить? Так у меня всего тысяча на книжке, отдам, пусть подавятся.

Иван Иванович, конечно, кривил душой, потому что в разных местах у него было кое-что припрятано — так, на черный день, в наш бурный век мало ли что может случиться. Однако об этом, как он считал, не знала ни одна живая душа.

Вася вскочил, лицо его резко побледнело, руками замахал, ужас, видать, какой нервный, похоже, порченый.

— Что вы, что вы, Иван Иванович, я ничего не знаю!

— А кто знает-то, Вася, кто? Почему никто не приходит? Нервы мои испытывают, да? Так ты объясни им, что не на того напали. Пусть лучше не тянут, а поскорее выкладывают карты на стол. Так и передай.

— Кому?

— Ну-у, Вася… Что ты дурачком-то прикидываешься? Ведь кто-то тебя послал, а? Или ты просто так, прогуляться решил?

— Нет, конечно, я не просто так. Я помогаю, чем могу. Ведь святое дело, каждый должен… Я вот достаю — еду там и еще что, если надо. Тушенки вам принес, 10 банок. Меду…

— И это все?

Вася развел руками.

— Больше не было. А вы что-нибудь еще хотите? Скажите, я постараюсь.

Под тяжелым взглядом Ивана Ивановича слова его перешли в неясное бормотание.

— Это все, спрашиваю, зачем ты приходил?

— Да, в общем-то… Ну, еще узнать время.

— Какое время?

— Ну, когда назначено.

— И когда же назначено? А главное, что?

— Нет, нет, вы не спрашивайте, этого я не могу сказать. Да мне пора уже, а то не успею.

Вася вскочил и, сорвав с вешалки одежду, стал торопливо одеваться, оглядываясь на пса. Уже готовый к выходу, он подошел к Ивану Ивановичу и, наклонившись, жарко зашептал:

— Вы не переживайте очень, Иван Иванович, все будет хорошо. Хотите, я вам завтра колбаски принесу? Завтра на 10 часов назначено, так что скоро…

Иван Иванович вздрогнул и обернулся. Пес уже не дремал у печки, а стоял совсем рядом, махая хвостом.

— Иди, иди! — пролаял он. — Разболтался.

Вася молниеносно отскочив к порогу, крикнул:

— Все, все, ухожу, до свидания!

И выскочил за дверь. Пес подошел к Ивану Ивановичу вплотную и остановился, не сводя с него внимательного взгляда. Наклонив голову, он завилял хвостом и пролаял, причем в хриплом голосе его прозвучали непривычные, как бы заискивающие нотки:

— Сыграем?

6

В первый момент Иван Иванович не понял, а потом до него дошло, и как-то так легко, видно, начал уже привыкать к чудесам. Пес предлагал ему сыграть в шахматы, и чувствовалось, что ему очень этого хочется, а партнеров нет, вот беда. Злорадное чувство охватило Ивана Ивановича, и, глядя прямо в янтарные глаза, он сказал, потягиваясь:

— Не-а…

Пес наклонил голову и смотрел, не мигая, и в этом жесте, в выражении глаз вдруг мелькнуло Ивану Ивановичу что-то странно знакомое. Будто видел уже когда-то он эти желтые, в крапинках, глаза, и крутой обширный лоб, правда, не заросший, конечно, как сейчас, а чистый, с глубокой вертикальной морщиной, переходящей в вислый пористый нос, увенчанный круглыми очками… Он тряхнул головой, чтобы отогнать несообразное видение, и сказал: