Вечернее утро - [19]

Лев Александрович кивнул. И в самом деле, начало смеркаться, Роща телеграфных столбов, то бишь бамбука, кончилась, они пришли в роскошный сад, яблони стояли все как на подбор: ветвистые, чуть выше человеческого роста, алые яблоки висели гроздьями, словно виноград. Ему не приходилось видеть, чтобы яблоки висели гроздьями. Спросил:

- Что это за плоды?

- Ягоды най вэзут? - пожалуй, не спросила, а упрекнула она. Кого везут? - не понял Внутренний Голос.

- Это - ягоды? - уточнил он у Стирмы. Ты хочешь сказать что это гибрид?

- Не грибы, а ягоды.

- Ничего себе ягоды! Что это за питомник?

- Пи-том-ник, - повторила Стирма. - Это вкусно? Он не стал объяснять, что такое питомник, а оторвал гроздь целиком и сразу почувствовал вес килограмма два; отделил одно красно-зеленое яблоко, по виду напоминавшее гипертрофированную ягоду, обтер о мокрые штаны и впился зубами. Какое это оказалось чудо самая настоящая брусника! Он уже в который раз заподозрил невероятную реальность происходящего.

- Я начинаю думать, что угодил в Африку. У меня там живет хороший знакомый.

- А ты откуда? Как тебя зовут?

- Меня зовут Дон Кихот, путешественник.

- Тонкий Ход? - переспросила она, состроив глазки. Сейчас Стирма напомнила ему Марту - жену космонавта Джефсона, - странное имя.

- Не имя странное, а эсперанто странное, - вмешался внутренний Голос.

- Видно, иняз не закончила, вот и выпендривается.

- Зачем тебе сабля? - между прочим спросил он. Они шли друг за другом. Плантации не было конца.

- Сабие? ну как... Я мерг сэ вэд капкана.

- Пошла проверять капкан? Ну и что?

- А если бы напала рата?

- Что такое "рата"? - спросил Внутренний Голос. - Может быть, рота? Например, рота солдат.

Не резвись. "Рата" - это "крыса" по-испански. - А где вы взяли таких ра? - спросил он у Стирмы.

- Сами выросли после разбоя.

Лев Александрович отметил, что она уже во второй раз сослалась на какой-то разбой, поэтому спросил:

При чем тут разбой?

- А разве у вас в Африке не было разбоя?

- Здрасте! У нас в Африке! Неужели я похож на туземца?

- На кого, Тонкий Ход?

- Перкеле! - выругался он по-фински.

Лев Александрович и в самом деле рассердился: эта глупая Стирма, понимая нормальный русский язык, не понимала, о чем идет речь. Неужели она забыла, кто такой Дон Кихот?

Сад неожиданно кончился. То есть, они и дальше брели между зарослей брусники, но уже без плодов. Синева густела. Началась какая-то деревня, построенная из обломков бетонных блоков. На улице работали девушки, все в одинаковых серых балахонах, словно туберкулезные в диспансере. Они подметали и без того чистую дорогу. Стирма заметно забеспокоилась, пошла быстрее. К небольшому озерку спускалась улочка хибарок, покрытых листьями бамбука. Он почему-то принялся считать их - тридцать восемь. Его удивили окна: то дырка, словно в скворечнике, то треугольник, то нормальное окно, однако, лежащее на боку. Присмотревшись внимательнее, он понял, в чем тут дело: улица застроена готовыми блок-квартирами, из которых собирают высотные дома. Но блоки эти помяты, искривлены, щели кое-как замазаны чем-то похожим на голубую глину. Хижину с окном, лежащем на боку, наверное, не сумели скантовать на основание, так и оставили. Боковые стены превратились в пол и в потолок.

Стирма затолкала его в блок, который ничем не отличался от других: такой же обшарпанный, единственное окно, наполовину заколоченное, должно быть, для тепла. Дверь она открыла без всякого ключа - навалилась плечом. Войдя, Стирма сказала длинную фразу на: меси языков, он перевел так:

- Подожди меня: я пойду узнаю, чем мне предстоит заняться сегодня вечером.

- Не ходи: я знаю чем.

- Вот как? Откуда ты знаешь?

- Я все знаю. Я знаю, что к тебе приехал родственник из соседнего аула, и ты отпросишься на вечер.

- А что такое "аул"?

- Деревенька, в которой живут нерусские. Иди отпрашиваться.

- Нельзя: критиковать будут.

- Ха-ха, - сказал Лев Александрович. - Ну, порядки!

Она ушла с метлой. Оставшись один, он огляделся. Это была типовая однокомнатная квартира улучшенной планировки. Такими застраив|али третий микрорайон, в котором получил квартиру Хрюков и от кот орого Лев Александрович сбежал за пивом, кажется, еще вчера. Над кроватью, застланной шкурами, тянулись белые трубы водопровода и отопления, с потолка свисал электрический шнур с голыми концами - неужели не может ввернуть лампочку? В углу стоял примитивный стол, грубо сколоченный из неструганых досок. Он почему-то с удовольствием решил, что хозяйка не замужем.

- Тонкий Ход, есть хочешь? - спросила она, вернувшись минут через десять.

- Не мешало бы. А в этой вашей дыре нет ли чего-нибудь вроде ночлежки? Про гостиницу я уже не спрашиваю.

Она ушла за перегородку, очевидно, прихорашиваться, объяснила, конечно, не отрываясь от зеркала:

- По указанию Великого Босса мужчины у нас не ночуют, - виновато сказала Стирма, а Лев Александрович, грешным делом, подумал:

"Ее полезно чем-нибудь задобрить".

- Кстати, а где коробка с куклой? - вспомнил Внутренний Голос,

- Ничего себе! - обозлился Лев Александрович. - Где же ты был раньше? Бедная Риточка...