Вечеринка с продолжением - [32]

— Значит, так, Ивнев, — веско сказал Измайлов, — попрячься у Норы ко взаимному удовольствию до моего отбоя, целее будешь.

Измайлов даровал отдых записывающе-воспроизводящему японскому устройству и снова пересел ко мне на диван.

— Поделишься впечатлениями, соседка?

— Нет, — зашипела я. — Перед тобой выгибался убийца, а ты его спровадил к Норе.

— Тем лучше, сам себя не пришьет.

— А Нору? Измайлов, если с ней произойдет нечто ужасное, это будет на твоей совести.

— Нора девушка загадочная. Но, Поленька, почему ты записала Ивнева в убийцы? На его месте любой и менее порочный давно бы для разминки уничтожил Нориных такс. А этот ничего, воздерживается.

— Ты ставишь на его невиновность? Вдруг ты все-таки ошибаешься, ясновидец, и он сбежит?

— Я не ошибаюсь. Но даже в этом случае не рискую. За ним присмотрят. Кстати, у него алиби на время обоих убийств.

— Да он что угодно организует. Вспомни, как он на кладбище совещался по кустам с какими-то типами. Он такую околесицу нес про анонимные звонки с угрозами.

— Это поддается проверке.

— Каким образом? Наверняка нанятый им звонить за стакан артист обходился без искрометных импровизаций.

— Нанятый артист — это замечательно, Поля. Боюсь только, что его не было. Давай подождем результатов труда Юрьева и Балкова. А ты пока расслабься и перестань меня ругать. Вина хочешь?

— Хочу. Знаешь, когда долго говорят про алкоголиков и алкоголь, почему-то начинает влечь к рюмке.

— Никто бы не признался. А что начинает?

— Влечь.

— Настаиваешь?

— Настаиваю.

— Тогда доставай «Ркацители».

Вино Измайлов выбрал терпкое, настоящее грузинское. Наверное, какой-то дружеский привет от юности. Но мне было зябко. И тоскливо.

— Ты не простудилась? — спросил он.

— Нет. Вспомнила ту пару из анонимного кабинета. Чем у них кончилось?

— Вспомнила? Погрустила? И снова забудь.

— Погрей меня еще немножко, Измайлов, не возись.

— Куда уж мне в гипсе…

— Полковник Измайлов!

— Погрею, всего лишь погрею, сколько разрешишь.

16

Утром я встала, взглянула в зеркало и обнаружила, что даже бигуди у меня в волосах топорщатся как-то воинственно. Да, пришел день завоевания полковника, и моя виктория нетерпеливо ждала меня на втором этаже, будто подружка возле кинотеатра. Оружие я предпочла проверенное и безотказное — домашний торт. Это старое, привычное, надежное ружье при наличии пистолетов и автоматов, то бишь фабричных кондитерских изысков с кремовыми букетами. Я в своей худшей манере перед ответственным мероприятием явно перебегала по асфальтовой спортивной тропе и поэтому сразу договорилась с ногами: если они споткнутся в ходе доставки торта Измайлову, не получить им больше благородной тренировочной нагрузки никогда. Таким образом, остался сущий пустяк — испечь нечто необыкновенное. А поскольку оно без персиков из компота таковым не получается, я порысила в магазин. На обратном пути меня подкараулило первое разочарование в виде прогуливающейся вдоль дома Анны Ивановны. Встречи с этой мегерой были не к добру. А когда она впервые за год ко мне обратилась, я и вовсе растерялась.

— У тебя слесарь недавно два дня краны чинил, — сообщила она мне.

Я молча кивнула.

— Качественно сделал?

Я опять молча кивнула.

— А мне, сучонок, вчера сменил везде прокладки, а вода, как капала в раковины, так и капает. Ну, может, чуток пореже. Скажи, гад.

«Простительнее изменить мужу, чем стилю», — любит повторять неполадившая почему-то с Измайловым Настя. И я в третий раз молча кивнула. Тут из своего подъезда на белый свет выволокся незадачливый сантехнический Айболит.

— Постой-ка, голубь, я тебя с шести часов дожидаюсь, — рявкнула Анна Ивановна и стремительно двинулась на него.

Помочь голубю было невозможно. Сцена расправы меня не привлекала, поэтому я быстренько юркнула в раскрытую дверь.

Есть люди, которые совсем не ошибаются в повседневности. Зато в ситуациях жизненно для них важных могут переусердствовать и напортачить. А я при всей своей фантастической неловкости и рассеянности как раз в такие «шкурные» моменты бываю неспособна что-нибудь испортить. Поэтому торт мой по праву претендовал на титулы загляденья и объеденья, хотя к духовке я вообще-то приближаюсь нечасто. Даже котенок не устоял — полакомился крошками. Не мог же в самом деле пышный красавец, источающий аромат ванили, иметь вкус сырой рыбы или мяса? Выложенные сверху дольки персиков удачно гармонировали по тону с моей самой короткой и узкой юбкой, так что пора было бросаться в атаку. Заспанный Измайлов отступил без боя на целый свой костыльный шаг. Вероятно, мне не суждено понять, что особенного находят мужчины в сварганенных из подручных средств тортах. Но полковник сразу размурлыкался про кофе, румяное утро и счастливые сюрпризы.

— Ты чем ночью занимаешься, Измайлов, если спишь до одиннадцати?

— Думаю.

— Да, это серьезно.

Измайлов безостановочно просил добавки, но наконец и он застонал:

— Не могу больше.

Я убирала со стола в комнате, мыла посуду, а он скакал за мной, как привязанная консервная банка. Во всяком случае, шума от него было не меньше. Наступило время проявить неподдельный интерес к его работе. Или службе? Неважно.