Вечер, 2057 год - [5]

Но на сей раз, как сообщила разведка, картельщики, зачищая прилегающий к границе участок, встретили организованный отпор. Жители деревни, зная о том, что их ждет в ближайшем будущем, раздобыли оружие, и теперь мужчины, укрывшись в домах, прикрывали отход женщин и детей. Те, рассчитывая на помощь миротворцев, вышли к границе прямо напротив позиций, которые занимала его рота.

За деревьями взметнулась огненная стена.

– Суки, – процедил сквозь зубы связист Василь Бережной, – деревню сожгли, теперь будут снотворными капсулами отстреливать…

Над лесом появились антигравы рейдеров. Руки Рощина сильно, до боли сжимали держатель перископа. Он был русским офицером и позволить, чтобы вот так, прямо на глазах, мирных и ни в чем не повинных людей отлавливали, словно бродячих собак, не мог. Глядя на искаженные страхом детские лица, он скрипнул зубами, щелкнул тумблером общей связи и рявкнул в ларингофон:

– Рота! Слушай мою команду! Нападение на мирных граждан Мексиканской империи!

Через три секунды – табельное время активизации двигателей – в воздух взмыли все десять БМП-17 с полным боекомплектом на борту. Машины построились в боевой порядок и в мгновение ока пересекли границу.

– Второй взвод! Приступить к эвакуации мирного населения! Первый и третий, обеспечить прикрытие! А ты, сержант, – обратился он к Бережному, – отруби связь с командованием, а сам ори по открытым каналам: «Плохо слышу, повторите!» – пока не дам отбой. – Василь с пониманием глянул на командира и начал колдовать за пультом.

Над верхушками деревьев показались бронетранспортеры рейдеров. Система целеуказания насчитала пять харьковских «Гардиан 6У», устаревших но, тем не менее, представляющих собой грозную силу.

Три машины миротворцев опустились на землю в нескольких метрах от беженцев. Кормовые люки разъехались в стороны, и десантники, выскочив наружу, начали распределять индейцев по отсекам. Остальные БМП, прикрывая операцию спасения, кружили над землей, грозно наводя стволы на оторопевшего противника.

БМП второго взвода в считаные минуты приняли «живой груз», поднялись в воздух и понеслись в сторону ближайшей мексиканской деревни, расположенной в десятке километров. Рощин знал, что там спасенным беженцам в течение часа оформят все необходимые документы и дадут гражданство. Империя и Картели находятся в состоянии войны, жалобу в Лигу Наций никто подавать не станет, и операцию спишут как учебную тревогу.

Но рейдеры тоже были наемниками-профессионалами, им не хотелось терять лицо. Короткий выстрел лазерной пушки сжег кусты в сотне метров от беженцев, взятых в кольцо десантниками. Так противник давал понять, что предлагает «разумный компромисс», – командир рейдеров согласен на то, чтобы сентиментальные миротворцы забрали половину «товара», а половину оставили им как законную добычу. Такое иногда случалось, и многие командиры шли на молчаливое соглашение, понимая, что половина спасенных людей – это намного больше, чем ничего, а открытие огня на территории противника может привести к тому, что Лига проголосует за лишение Мексики миротворческого мандата.

Машины второго взвода разгрузились и мчались обратно. Остальные продолжали выполнять маневр прикрытия. Завидев, что миротворцы не собираются «делиться добычей», рейдеры начали перестраиваться в боевой порядок. Рощин снова скрипнул зубами. Нужно было немедля что-то решать.

– Комвзвода-один! – отчетливо, под запись, проговорил он в микрофон. – Принимай командование! Как только заберете всех гражданских, немедленно возвращайтесь на базу. Ни на какие провокации не реагировать! Я действую на собственный страх и риск.

Пальцы Рощина забегали по клавиатуре. Он перевел управление огнем на командирский пульт, заблокировал все внешние каналы и, впервые в жизни порадовавшись тому, что командирской машине роты спецназа не полагается десантный экипаж, отстранил от управления всех, кто находился на борту, – связиста, механика-пилота и оператора вооружения.

Второй выстрел рейдеров оставил черное пятно в нескольких метрах от плотно сбившейся кучки людей. Не было ни малейших сомнений, что если миротворцы немедленно не уберутся восвояси и не бросят оставшихся индейцев, то следующим будет залп на поражение.

Не дожидаясь, когда машины приземлятся и начнут погрузку людей, Рощин взмыл над лесом, резким противоракетным маневром увел БМП в сторону и выпустил залп по первой цели. Транспортер рейдеров, уже выходящий на боевой разворот, превратился в огненный шар. Остальные разошлись веером и выставили щиты силового поля, готовясь к атаке. Тактический пульт показал, что к рейдерам подходит подкрепление.

За семь с половиной минут надземного боя, который, как известно, характеризуется «скоротечностью, маневренностью и одновременными согласованными действиями в нескольких воздушных эшелонах», капитан Рощин, прикрывая эвакуацию мирного населения и отход вверенной ему роты, в одиночку управляя машиной и вооружением, продемонстрировал все, что умел. А умел он многое.

Руки, перелетая от штурвала к пульту, действовали так быстро, что сознание едва поспевало регистрировать отработанные до автоматизма действия. В глазах его при этом стояли лица женщин и детей, которых он наблюдал в перископ. «Самих вас, гадов, на органы…» – повторял он про себя каждый раз, когда очередная машина противника взрывалась либо, чадя, словно автопокрышка, падала в джунгли. Рейдеры, потеряв еще три транспортера, позорно бежали.