ВДВ. С неба — в бой - [12]

Такие случаи строго пресекались командирами, но эта эпидемия стала проникать во все Вооруженные силы.

Наконец раздался долгожданный гудок паровоза, и тотчас эшелон тронулся, поскрипывая всевозможными сцепками, начал отходить от станции погрузки. Медленно проплывали аккуратные домики небольшого, хорошо освещенного литовского поселка. Эшелон в пути находился всю ночь, делал остановки, пропуская пассажирские поезда, хотя до станции назначения было не более двухсот километров. К утру эшелон подошел к какой-то маленькой грязной станции и остановился. Началась обычная суета разгрузки. Мы оставили обжитый за ночь вагон, не забыв оставить там все в порядке. Меня и Рудько как дневальных по вагону оставили дожидаться прибытия представителя военных перевозок. Так было заведено в целях сохранения военного имущества. Представитель долго ждать не заставил, придирчиво осмотрел вагон. Мы с Николаем время Даром не теряли, вагон подмели, доски расставили по местам, буржуйку затушили, и он нас отпустил с миром. Как только мы стали в строй, последовала команда: «Шагом марш!» И мы с песней зашагали в пункт сбора артиллерии, самоходные установки по давно проторенной колее, минуя населенные пункты, во главе с офицерами тронулись в путь. Мне тогда казалось, что в армии без песни ну никак нельзя. В столовую с песней, передвижение по военному городку с песней или строевым шагом. В походе тоже с песней.

С песней мы прошли город Гусев. Население приветливо встретило нас. Ребятишки пристраивались к нашему строю, старались маршировать, подражая нам. Думал, после войны здесь остались жить немцы, но не тут-то было. Они оставили эти места, а их дома заняли приезжие, или, как их еще называли, завербованные в Калининградскую область из разных областей Советского Союза. Многие дома, между прочим, были обшарпаны. Дороги неважные, правда, в некоторых местах брусчатка как напоминание о том, что здесь когда-то жили немцы и был надлежащий порядок. Какой хозяин, такой и дом. Прошли пешком около восьми километров и в ближайшей роще увидели торчащие стволы гаубиц артполка и наших самоходок. Конечно, мы немного устали. Тем более после переезда, и сразу марш.

По прибытии в лагерь нас встретил старшина и определил каждому взводу лагерную палатку, потом сказал, чтобы готовились к обеду. Кто-то из старослужащих пошутил, а когда будет завтрак? «Сухим пайком и по дембелю!» — отреагировал на шутку старшина.

После обеда всей батареей стали обслуживать самоходки и готовить вооружение к предстоящим стрельбам. Мне понравился процесс выверки орудия, я с удовольствием в этом помогал Чувашову. После обслуживания техники и вооружения комбат объявил, что наша батарея завтра первой начинает боевые стрельбы. «Прошу всех настроиться и помнить о взятых обязательствах. Отпускные документы многих вот здесь», — он похлопал рукой по командирской сумке. Личный состав от удовольствия загудел. После ужина в палатку зашел Пантелеев, чтобы еще раз обсудить вопрос о правилах стрельбы и о теории с командирами установок и наводчиками орудий.

Утром нашей батарее предстояло сделать первый выстрел. Конечно, всем хотелось попасть непременно в цель. По солдатским меркам первый выстрел был самым ценным, если снаряд попадал в цель, командиру и наводчику независимо оттого, кто стрелял, объявляли отпуск с поездкой на родину сроком на десять суток. Стимул был огромный, но, увы, не каждый был удачлив.

На следующий день рано утром батарея была уже на стрельбище; нам, молодежи, доверили вести наблюдение за мишенной обстановкой и местностью, чтобы местные жители случайно не забрели на танковую директрису, хотя они всегда накануне стрельб оповещались через местные органы власти. Были случаи, когда заблудившиеся жители попадали в район проведения стрельб. Чтобы Избежать неприятных последствий, выставлялось оцепление и наблюдатели. Нам выдали бинокли, мы повесили их на грудь — настоящие командиры, да и только. Позже мы узнали правду: командиры не стали рисковать результатом, и на день стрельб нас от исполнения обязанностей освободили. Командир, как всегда, прав.

Стрельба проходила организованно. Орудия били точно по целям. Выстрел слышался мощно и громким эхом раскатывался по Калининградской области.

На следующий день боевые стрельбы продолжились, а мы сами стали готовиться к стрельбе, только наше упражнение было менее сложным. В ствол нашего 85-мм орудия вставляли 23-мм пушку. Из нее нам предстояло уничтожить безоткатное орудие, а из пулемета поразить пулемет и расчет противника.

Командиры установок, наводчики, не говоря уже об офицерах, много уделяли внимания нашей подготовке. Оказывается, оценка, полученная за выполнение упражнений молодыми солдатами, напрямую влияла на общую оценку батареи. Поэтому развернулась нешуточная борьба за высокую оценку. В течение двух дней мы тренировались при оружии. Тренировки были с утра до вечера с перерывом на обед. В один из дней нам для тренировки выделили дорожку на танковой директрисе. Здесь мы уже учились через прицел наблюдать за целями и выбирать вид оружия Для уничтожения этой цели, но без стрельбы. Пока условно, на сухую. Это сейчас на боевой технике имеются электроприводы, тогда у самоходки были механические подъемные и поворотные механизмы. Приходилось усиленно тренироваться, чтобы руки независимо одна от другой крутили рукоятки подъемного и поворотного механизмов, а марку прицела наводили в цель. Это как игра на баяне. Одновременно, наизусть заучивали условия упражнения, порядок его выполнения, а также доклад старшему начальнику о результатах выполнения стрельб. Вначале в голове накопилось очень много информации по стрельбе, целям, расстояниям, шкале прицела и так далее, но потом все разложилось по полочкам, и в дальнейшем свободно и быстро проигрывались разные варианты, которые указывали нам командиры. Я все больше убеждался, в армии успех зависит от усердия и тренировок.