Вдовец - [13]

В конце вечера, когда толпа уже вышла из кино и нырнула в метро, он решился позвонить в полицию.

— Инспектор делает обход. Пока никаких сигналов не поступало.

Неужели Горд, желая доказать свою правоту, начал искать Жанну, но не среди мертвых, а среди живых?

Он лег на диван и все-таки заснул, не раздеваясь. Таким образом, он намеренно не углублялся в сон — это показалось бы ему бегством. Впрочем, он продолжал и во сне слышать шум автобусов, видеть, как вспыхивают и гаснут вывески, различать голоса прохожих, свистки паровозов на Восточном вокзале, что означало перемену ветра.

Была пятница, Уже прошло тридцать шесть часов с того момента, как исчезла Жанна. Ему пришлось пересчитать дни, чтобы установить это. Около восьми часов опять пришел Пьер, сел на стул. Он выглядел более сосредоточенным, чем накануне.

— Вы ничего не делаете, чтобы найти ее?

— Ничего нельзя сделать.

— А полиция?

— Полицию я известил вчера… Нет, позавчера…

Он путал дни. При ребенке он ходил по комнате взад и вперед, делая вид, что чем-то занят, испытывая неприятное ощущение, что во взгляде мальчика таится упрек. Он даже сказал, словно кто-то обвинял его:

— Я сделал все, чтобы она была счастлива…

Почему Пьер молчит?

— Ты не веришь, что она была счастлива?

— Верю…

Но это «верю» прозвучало не так твердо, как ему бы этого хотелось.

— Она когда-нибудь плакала при тебе?

Он вдруг вспомнил, что Жанна вела с мальчиком более долгие беседы, чем с ним самим. Частенько, работая в своей мастерской, он слышал через полуоткрытую дверь, как они вполголоса болтали, и теперь думал, о чем это они могли разговаривать.

— Она когда-нибудь плакала при тебе? — повторил он, как будто что-то заподозрив.

— Редко.

— Но все-таки иногда плакала?

— Иногда…

— Из-за чего?

— Когда у нее что-нибудь не ладилось…

— Что?

— Не знаю… Ее работа… Неважно что… Ей хотелось, чтобы все было сделано отлично…

— А что она говорила тебе обо мне?

— Что вы добрый.

Голос мальчика звучал холодно, и Жанте с досадой думал, что тот смотрит на него, как судья.

— Она не считала, что мы живем скучно?

— Она считала, что вы добрый.

— А ты?

— Думаю, что да.

— А не было у нее в наших краях каких-нибудь знакомых, которых я никогда не видел?

Он рассердился на себя: это было нечто вроде измены, он как бы невольно солидаризировался с Гордом. И поспешил сам ответить на свой вопрос:

— Нет… Если бы она познакомилась с кем-нибудь, она бы мне сказала… Она говорила мне все…

Ему хотелось, чтобы Пьер подтвердил это, но тот прервал разговор.

— Мне надо идти за покупками.

Ведь это он ходил за покупками для старой портнихи, и в период школьных занятий еще до начала уроков бегал из одной лавки в другую со списком и с сеткой в руках.

Через какое-то время Жанте вдруг заметил, что стенные часы остановились, надо было завести их. Он высунулся в окно, чтобы взглянуть на огромные часы над витриной магазина часовщика, как вдруг раздался звонок, и так как голова его была в эту минуту за окном, он не сразу понял, что это, наконец-то, звонит телефон.

Было семнадцать минут двенадцатого. Ожидание длилось сорок один час.

— Бернар Жанте?

— Да.

— Это говорят из…

— Знаю.

Он узнал голос инспектора Майяра, его манеру говорить. Не смея задать вопрос, он ждал. Пауза была длинной.

— Так вот! Думаю, что все выяснилось… Я позвонил Горду домой, и сейчас он едет туда… Он думает, что вам тоже следует поехать, чтобы опознать ее…

— Умерла?

— Да… То есть… Увидите сами…

— Где она?

На улице Берри, около Елисейских Полей… Вы увидите направо отель с забавным названием «Гостиница Гардения»… Вам лучше поторопиться, потому что, насколько я понял, они не долго будут держать ее там…

Вот! Жанна умерла. Пока до него еще не дошел смысл этих слов. Это было нелепо. Он вышел, захватив шляпу, забыв запереть дверь, которая хлопнула, открывшись от сквозняка, когда он спускался по лестнице. Он прошел мимо консьержки, увидел подвешенную на шнурке лампу, горевшую внутри, мужа, перетягивающего во дворе стул и курившего старую обмотанную проволокой трубку.

Он сел в красное такси, маленькую тесную машину, ударившись при этом головой.

— Улица Берри.

— Какой номер?

— Гостиница…

До чего глупо! Забыл!

— Название какого-то цветка…

— А, знаю. «Гардения»…

Он ехал, словно по чужому городу, совершенно не понимая, куда везет его шофер. Улицы были сплошь залиты солнцем, и, словно через увеличительное стекло, он видел светлые платья, сливающиеся лица.

Машина остановилась. Он заметил полицейского в мундире перед стеклянной дверью, защищенной навесом. Вокруг не было любопытных, не было ни газетчиков, ни фотографов; только две маленькие полицейские машины стояли у тротуара.

Небольшой, но светлый холл с выложенными мрамором стенами, со стойкой красного дерева и зелеными растениями по углам, на ступеньках прикрепленный медными прутьями ковер красивого красного цвета.

Когда вошел Жанте, инспектор Горд стоял у стола и беседовал с дамой в черном шелковом платье с посеребренными волосами.

— Идите сюда, Жанте… Чтобы выиграть время, я попросил моего коллегу позвонить вам… Я был дома, когда мне сообщили…

— Это она?

— Думаю, да.

На голове у него, как всегда, была шляпа, во рту — обычная трубка, но в выражении лица, в глазах, пристально смотревших на Жанте, было что-то новое: казалось, он чего-то не понимает.