Вдохнови меня - [21]

Ее дыхание сбилось, а по позвоночнику то и дело проходила дрожь. От восхищения и ожидания. Когда затихли последние ноты, некоторое время, всего на несколько секунд, воцарилась тишина. Как длинный выдох и короткий вдох, перед тем как зал наполнили аплодисменты, громкие выкрики «браво» и даже топот ног, образующий волны, переходя с ряда на ряд. Маша выскользнула за дверь и побежала в гостиницу.

Там она упала на кровать и стала слушать тихий звон в пустой голове, иногда перемежающийся плавной вибрирующей мелодией виолончели. И вскоре ее недолгое ожидание прервало появление Павла. Он зашел, предельно аккуратно поставил чехол с инструментом, и прямым ходом, больше не задерживаясь, прошел к кровати. Дойдя, быстро скинул ботинки и развалился рядом с Машей. С высоты своего роста бухнулся на кровать так, что девушку подбросило вверх.

Его взгляд, счастливый и открытый. Лежали на боку, друг напротив друга, в тишине и вечерних сумерках. Слышен только ливень за окном.

Они чувствовали одно и то же. Радость, предвкушение, все нарастающее возбуждение.

Павел оперся на локоть, нависая над девушкой, второй рукой стал гладить и перебирать ее волосы. Длинные пшеничные пряди с ароматом летних, пропитанных солнцем яблок, скользили и ласкали пальцы. С них все и началось? Как просто.

Хватило душной жары, тесноты переполненного автобуса, аромата яблок и одного прикосновения. Одного вмиг вспыхнувшего в голове образа — ангела.

Когда его рука перешла на шею, Маша повернулась на спину, устроилась удобно. С улыбкой, снизу вверх, смотрела в лицо Павла, которое находилось так близко, наслаждалась поглаживаниями. Его дыхание, ставшее неровным и тяжелым, ощущалось на коже и как от самой изысканной ласки, от него становилось так приятно.

Павел не собирался спешить, в конце концов, он уже столько продержался… Отыграл концерт. Его выдержка и умение переключаться на менее провокационные мысли, в течение последнего времени невообразимо усовершенствовалось. Однако сейчас он ясно понял — вот это мгновение, когда все стало можно, когда они позволят себе перейти очередной рубеж.

Сейчас и здесь, она будет его. Не позволит ей себя бояться или обойтись полумерами. Павел отдает ей все, и она отдаст ему всю себя. Он не будет больше сдерживаться. Не нужно и невозможно, хватит анализа, осторожности, продуманных ходов. Не хочет сдерживаться и не может.

Паша поцеловал ее в нос, отстранился. Посмотрел в смеющиеся глаза, а потом выпил смех с ее губ. Обхватил ладонями шею, кончиками пальцев поглаживая нежную бледную кожу щек, провел языком по губам и получил ответ, от которого в голове стало совсем гулко и пусто.

Взгляд Павла, потемневший и серьезный, остановился на только что целуемых им припухших губах. Он обожал их. И не только целовать. Обожал смотреть, как Маша смеется, улыбается, просто говорит. Часто из-за такого маниакального пристрастия к ее рту, не улавливая смысла произносимых слов. Наслаждаясь движением и звуком, как самой прекрасной мелодией. А Маша сердилась и снова смеялась.

Любил, как она закусывает губу, задумавшись. Сама не замечая, без сексуального подтекста, естественно и невинно. И из-за этого еще более возбуждающе. Его Маша не красила губы помадой и на вкус они казались ему вкуснее и нежнее всего, что он пробовал. Наверное, он фетишист.

— Скорее эротоман. Тайный… маньяк, — со смешком прошептала Маша, прижимаясь к нему всем телом и оплетая руками и ногами.

— Не отвлекайся, это я просто подумал вслух, — сказал Павел и рывком стянул через голову свою, наполовину уже расстегнутую, потную рубашку.

Маша тут же воспользовалась приглашением, и узкие ладони заскользили по груди и спине. Гладили нежно и свободно, зная — есть много времени и можно зайти намного дальше. Паша ей разрешит все, что она захочет. Он сам хочет всего, что она готова с ним делать.

Когда одежда стала мешать по-настоящему и Павел принялся ее нетерпеливо стягивать, одновременно не переставая целовать и прижимать Машу к себе, ей захотелось потянуть еще эти мгновения. Да, все случится. Сейчас, но… Еще чуть-чуть. И хоть она сама не меньше хотела, наконец, почувствовать все, что ей предлагал Павел, веселье и какая-то необузданная жажда его дразнить, ходить по грани, не оставляли девушку.

— Подожди. Хочешь я разденусь для тебя? — получилось слишком невнятно и хрипло, губы не желали отстраняться от его кожи. Но прозвучало интригующе.

Павел подавил неуместный смешок и вымученно улыбнулся.

— Ага, только не долго, Маша. А то я тебе готов помочь. Совсем, хм… готов. И уже очень давно.

Она медленно, легко улыбаясь и не разрывая контакта глаз, поднялась в кровати на ноги и одним движением сняла легкое платье через голову. Волосы опали мягкой волной на плечи.

Павел никогда не обращал особенного внимания на белье, но со своей Машей определенно превращался в фетишиста. Белое, шелк и кружева. Мужчина поднял взгляд выше — припухшие от поцелуев розовые губы и искрящиеся весельем и желанием серые глаза. Сжал зубы и прижал ладони к простыне, нестерпимо хотел до всего этого добраться, дотронуться и сделать окончательно своим.