Вдохновение - [5]

Работа с заключительным вариантом рукописи у Теда продвигалась хорошо. Если повезет, то он закончит книгу до конца года, гораздо раньше запланированного срока.

— Тед, я уеду на день-другой.

— Что? Куда?

Они обедали в столовой гостиницы, а телохранители сидели за другим столом, достаточно далеко, чтобы ничего не слышать. Она протянула руку и прижала пальцы к тыльной стороне его ладони, как бы успокаивая.

— Не волнуйся, я недалеко. Мне просто нужно смотаться от всего этого. — Она сделала легкий жест. — От всех, кто меня знает. Даже от тебя.

Она мягко коснулась его руки.

— Ничего страшного. Всего одна ночь, и я вернусь.

— Может, я слишком торопил события…

Она покачала головой, не давая ему договорить.

— Нет, ничего подобного. — Выражение ее лица смягчилось. — Не волнуйся, Тед. Я к тебе чувствую то же, что и всегда, может, даже больше того. Просто я… Мне надо уехать отсюда, всего лишь на день или два, и немного собраться с мыслями.

— Мы ничего не должны друг другу, — медленно произнес он. — Ты, конечно, имеешь полное право делать, что хочешь.

Это звучало натянуто, но он не мог скрыть обиду.

— Тед, прекрати. Мне не нравится, когда ты изображаешь из себя обиженного щеночка. Если ты еще не понял, какие чувства я к тебе испытываю, то ты гораздо глупее, чем я думала. — На глазах у нее появились слезы, и она отвернулась. — Мне трудно об этом говорить, Тед, трудно испытывать… привязанность к людям или признаваться в этом. Как только у меня в жизни появляется нечто подобное, кто-то меня этого лишает.

— Прости меня, Лайза. Я просто дурак. Ведь ты возьмешь с собой Арнольда и Рэмбо?

На самом деле телохранителей звали Натан Мур и Лестер Уэйд, но Тед с Лайзой окрестили их иначе. Терминатора Лайза уволила в припадке истерии однажды вечером, очевидно, после того, как он позволил себе намекнуть на ее уязвимость, что она истолковала как угрозу.

— Наверное, надо бы, но это будет не то.

— Тут и думать нечего. Они не смогут защищать тебя на расстоянии.

— Я об этом подумаю, Тед. Но мне кажется, будет гораздо безопаснее, если никто не будет знать, где я.

В ее голосе прозвучала слишком знакомая ему нотка. Не дави на меня в этом вопросе, означала она.

— Надеюсь, это даст мне возможность немного поработать. — Он старался, чтобы его голос звучал беззаботно, несмотря на дурные предчувствия. — Отвлекать никто не будет.

Когда он встал на следующее утро, ее уже не было, а Рэмбо с Арнольдом не видели, как она уходила.

Тед работал почти целый день, а вечером, отключив свой новый компьютер, он зашвырнул в ящик последние написанные от руки заметки. Шел уже десятый час, он еще не ел, а настроение у него было такое, что ужинать в гостинице ему показалось слишком обыденным. Вместо этого он вышел в город, нашел поблизости небольшую, не слишком чистую забегаловку, где съел тарелку самого вкусного в жизни мяса с фасолью. В полуквартале находился плохо освещенный бар, где он выпил больше обычного, чтобы отметить конец своим мучениям, но, черт возьми, он же не за рулем и вставать ему завтра не очень рано!

В гостиницу он вернулся уже за полночь. Администратора на месте не было, столовая была закрыта, и горело лишь дежурное освещение. Тед нетвердой походкой поднялся по лестнице и лишь с третьей попытки управился с замком. Посмеиваясь над собой, он вошел в номер.

Он включил свет, как только захлопнулась дверь, и тут же, получив сбоку удар по голове, провалился в темноту.

Тошнота подступила раньше боли. Во рту ощущался сильный и горький привкус желчи, а в голове стучало. И не только там. Запястья и лодыжки были перехвачены веревками и привязаны к ножкам и подлокотникам кресла.

Кляп у него во рту тоже не способствовал приятным ощущениям.

Он находился в своем номере. Компьютер стоял там же, где он его оставил, на маленьком столике, а у задней стенки открытого шкафа виднелся новый чемодан. Никто не показывался, всё было так же.

Пока кто-то не вышел из ванной.

— Как ты себя чувствуешь? Боюсь, удар был слишком сильным. Если бы у тебя было сотрясение или еще что-то и ты бы не пришел в себя, всё могло бы быть испорчено.

Тед не ответил; он не смог бы ничего сказать, даже если бы во рту не было кляпа. Слишком велико было потрясение. Он был прав. Он оказался лицом к лицу с загадочной личностью, преследовавшей Лайзу почти с самого начала, охотившейся на тех, кого она любила, и это открытие могло оказаться его последним достижением. Ни черный плащ, ни закрывавший лицо шарф не могли скрыть пола нападавшей.

И это была не просто какая-то женщина. Это была Лайза Стоун.

— Понимаю, это с трудом укладывается в голове, но очень важно, чтобы ты понял, почему это происходит. Иначе все будет напрасно. Помнишь слова из «Древней магии», моего первого хита? Там, где сказано: «Пожертвовать всем ради любви»? Это и есть секрет, который я узнала. Оттуда я и черпаю свое вдохновение.

Она сделала паузу, словно дожидаясь от него ответа, которого он никак не мог дать.

— Помнишь, я тебе говорила, что в детстве у меня никогда не было никакого домашнего животного? Это было неправдой.

Лайза подошла к столу, стала выдвигать ящики и всё из них выбрасывать на пол — книги, газеты, журналы, бумажки.