Вдали от берегов - [65]

Люди выглядели самыми обыкновенными, мелкими и будничными, живущими лишь повседневными заботами о куске хлеба и паре необходимой обуви. Кенан не нашел ни одного интересного образа для своей книги, и это его огорчало.

На второй день обратного пути он и вовсе приуныл: сломался винт. Над тихим морем ни дуновения, паруса висели мертвым грузом. Только вечера приносили некоторое успокоение. Кенан доставал из своего багажа бутылку, садился за стол и не спеша, задумчиво потягивал виски. Когда в бутылке оставалась половина, он делал передышку. Было тихо. Над головой блистали звезды. Радужные мысли приходили в голову. Его теория пышно расцветала, обретала красоту и совершенство, начинала светиться волшебным светом. «Великая вещь алкоголь, — с легкой грустью думал Кенан. — В алкоголе свобода. Правда, эта свобода — лишь иллюзия, но не все ли равно? И что такое, в сущности, иллюзия, если не неопровергнутая действительность? Некогда люди полагали, что земля плоская. Христофор Колумб был уверен, что открыл Индию. Для этих людей иллюзии так и остались реальной действительностью, ибо они умерли прежде, чем их иллюзии были опровергнуты…»

Так размышлял молодой турецкий философ, в то время как звезды неистово ярко сверкали над его головой, а повар в кубрике жарил ему очередного цыпленка.

2

К полудню на палубу из машинного отделения вышел пожилой мужчина, босой и небритый, с темным от загара лицом, в грязных синих рабочих брюках и такой же грязной, выцветшей шерстяной фуфайке, с которой он не расставался, несмотря на почти сорокаградусную жару.

Походка выдавала в нем бывалого моряка, — грузно и вразвалку шагал он босиком по раскаленной палубе. Лицо, вымазанное машинным маслом, было хмурым, но озарилось добродушной и даже ласковой улыбкой, едва человек подошел к юноше.

— Ну как, Кенан? — спросил моряк, отирая руками вспотевшее лицо.

Молодой человек вздрогнул и поднял глаза.

— Хорошо, дядя, — мягко сказал он.

— Жарко тебе?

— Нет, не жарко…

В действительности же он изнывал от жары, но не хотел жаловаться. Он считал, что тот, кто жалуется, угнетает свободную волю другого человека.

— Ничего не выйдет с винтом, — сказал Неджеб. — Придется ждать ветра.

— Подождем, — сказал Кенан.

— Выхода нет… Только как бы не дождаться шторма… Тогда совсем запаримся без мотора…

Кенан ничего не ответил. «Пусть будет шторм, — думал он. — Вот тогда-то, на этом беспомощном деревянном корыте, станет ясно, чего стоит свободная воля…»

— Говорил я твоему отцу, чтобы сменил мотор, но разве он послушает? — незлобливо продолжал Неджеб. — Боится лишних расходов…

— Когда вернемся, я скажу ему, — пообещал Кенан. — Поставим сильный мотор — летать будешь!

Старый моряк еле сдержался, чтобы не выдать своей радости.

— Дай-то боже, — равнодушно пробормотал он, поглядев на море сквозь просвет между мешками. — Ты заметил что-нибудь на море?

Кенан смутился. Он совсем забыл поручение дяди — наблюдать за морем и, если вблизи покажется хоть небольшое судно, немедленно сообщить. Дали ему и бинокль, но он так и лежал под шезлонгом.

— Ничего не было, — простодушно схитрил Кенан.

Неджеб вышел на нос и стал внимательно осматриваться.

— Там что-то есть! — воскликнул он. — Подай-ка мне бинокль!

Пока Неджеб напряженно глядел в окуляры, Кенан тоже пытался что-нибудь увидеть. Но видел лишь слегка колышущееся от мертвой зыби пустынное море.

— Интересное дело! — пробормотал Неджеб и, помолчав немного, добавил: — Лодка!

Кенан с удивлением посмотрел на него.

— Лодка?

— Лодка… и притом с пассажирами!

— Как же ее занесло, эту лодку, в открытое море? — спросил Кенан. — Ведь мы самое малое в двадцати милях от берега…

— Я и сам удивляюсь! — серьезно сказал Неджеб и передал молодому человеку бинокль.

Кенан с трудом отыскал лодку, потому что палуба покачивалась и он никак не мог выровнять поле зрения. Наконец он увидел ее, но не смог различить, сколько в ней людей. Лодка шла с открытого моря по направлению к ним. В бинокль хорошо было видно, как она вздымается на гребнях слабой волны.

— Интересное дело! — пробормотал и он, как Неджеб. — Что бы это значило?

Неджеб не сразу ответил. Он сам пытался найти какое-нибудь объяснение увиденному, но ни одно не казалось убедительным.

— Иногда бывает так, что лодка затеряется в открытом море, — сказал Неджеб. — Если ветер застигнет ее у Балчика, то легко протащит до самого Синопа… Ветры у нас дурные… Но в том-то и дело, что такого ветра не было целый месяц…

— А ты откуда знаешь, какие ветры дули у этих берегов?

— Знаю, — ответил Неджеб. — Такое уж мое дело!

— Может, они потерпели кораблекрушение? — сказал Кенан.

Неджеб медленно покачал своей тяжелой, кудлатой головой.

— Что-то не верится! — промолвил он. — С чего бы кораблю тонуть в хорошую погоду? Если бы буря или сильная волна — другое дело. Но чтобы корабль потонул в тихом море — этого я пока не слышал.

— Чего не бывает! — сказал Кенан и снова поднял бинокль.

Неджеб был не на шутку озабочен.

— Ну, ладно, скажем, случилось несчастье, — сказал он со вздохом. — Но почему лодка одна? При кораблекрушении все лодки стараются держаться вместе, чтобы помогать друг другу в беде.