Вчерашние розы - [42]

— Что и тебе не мешало бы сделать, — проговорила Хелли, указывая на поднос. Джейк даже не взглянул на него.

— Селина сказала, что это твое любимое блюдо. Посмотри, она даже испекла ревеневый пирог. — И, чтобы запахи разбудили его аппетит, Хелли сунула принесенное ему под нос.

Но Джейк только вздохнул и снова уставился на камин.

Хелли нахмурилась, рассматривая его. Боже! Как ужасно он выглядит! Глаза словно утонули в двух темных ямах, и их дымчатая зелень являлась единственным цветным пятном на белой равнине лица. И хотя, как всегда, его наряд был безупречен, траур только подчеркивал нездоровый вид Джейка. Временами его лихорадило, и всякий раз, как он шевелился в кресле, лицо искажал спазм боли.

Но больше всего Хелли беспокоила сквозящая в каждой его черте усталость. Она была не той, что возникает от недостатка сна или тяжелого рабочего дня. Нет. Это была усталость от ощущения глубокого поражения, которое возникает обычно у неудачников и тех, кого долго била и мучила жизнь.

С гримасой отвращения Хелли отставила почти пустой графин с виски как можно дальше и даже на этом расстоянии чувствовала исходящий от Джейка запах спиртного. Она видела, что Джейк много пил с прошлого вечера, но упрекнуть его не могла.

Всего через несколько часов после ранения Джейк настоял, чтобы его одели, и приветствовал бесконечную вереницу скорбящих визитеров. Он упорно отвергал ее просьбы отдохнуть и только морщился, когда она его туго перевязывала. К тому времени, когда пришел Хо, чтобы помочь ему одеться, Джейк так дрожал, что Хелли думала, он вот-вот упадет без сознания.

И все же при появлении каждого нового соболезнующего Джейк вежливо вставал. Как преданный муж, он оставался рядом с гробом Сирены и согласно кивал всякий раз, когда кто-то говорил, как хорошо она выглядит.

Когда исчез последний посетитель, Джейк удалился в библиотеку и не выходил оттуда до следующего утра.

Почти чудо, что ему удалось выдержать долгую похоронную церемонию и проделать утомительный путь на кладбище. Еще удивительнее было то, что он не слег с лихорадкой от переутомления.

Встав рядом с ним на колени в позе кающейся грешницы, Хелли пробормотала:

— Ты заболеешь, если не отдохнешь. Почему ты не позволишь Хо уложить тебя в постель.

— Со мной все в порядке.

— Полупьян — возможно, но не здоров, — огрызнулась Хелли, когда Джейк налил себе еще. — Посмотри на себя! Ты же так дрожишь, что, наверно, не смог бы выйти из дома, даже если бы здесь был пожар.

Джейк только хмыкнул и залпом осушил бокал.

— Джейк, я понимаю, как тяжело терять любимого человека. После смерти матери я узнала, каким облегчением является возможность выговорить свою боль. Ты можешь высказать все это мне.

Он холодно посмотрел на нее:

— Тогда поговорим о том, как от твоей болтовни у меня в ушах звенит. Или, может, лучше о ране? Мне кажется, что мне о бок вставили горячую кочергу. Да и ноги у меня тоже болят, раз уж на то пошло. Ну, мы говорили о моей боли. Ты счастлива?

— Ты же знаешь, что я имела в виду не это.

Хелли уселась на корточки. «Как с ним трудно!»

— Извини, что разочарую тебя. Но это единственная боль, которую я сейчас испытываю. Ты не этого ожидала? Ты жаждала душераздирающей исповеди убитого горем вдовца?

— Я думала…

Как он может сидеть с таким отсутствующим видом? Может быть, она ошиблась, и он вовсе не такой уж хороший человек? Не такая ли она дура, как ее мать, что влюбилась в красавца и наделила его всеми благородными чертами, которые вовсе не существовали в действительности? Эти невеселые мысли заставили сердце Хелли сжаться.

— Я понимаю, что в последнее время у вас не все было ладно, но, по твоему собственному признанию, ты ее любил когда-то. К тому же я видела, как ты о ней заботился, и поэтому считала, что в глубине души ты скорбишь о ней.

С быстротой молнии Джейк подскочил к Хелли и схватил ее за плечи. Со страшным ругательством из-за резкой боли в боку притянул девушку к себе.

— К черту все это, Хелли! Неужели ты думаешь, что я стал бы терпеть всю эту свору стервятников, если бы мне было на нее совсем наплевать?

Она молча покачала головой и отвернулась.

— Смотри на меня, черт подери! — Джейк схватил ее за подбородок и повернул к себе. — Ты думаешь, я холодный, бессердечный ублюдок? Ну что ж, возможно, ты и права. Но прежде чем осуждать меня, послушай. Единственное, что я мог сделать в честь памяти Сирены, это проводить ее в последний путь.

Джейк хмуро улыбнулся, когда Хелли притихла в его руках.

— И не думай, что я не скорблю, — гаркнул он. — Возможно, намного сильнее, чем тебе кажется. Понимаешь, леди Миссионерка, из-за ее всепоглощающей ненависти и последующего отчуждения Сирена уже много лет мертва для меня. Уступая ее чувствам, я не имел другого выбора, как примириться с потерей любимой. Я уже давно это сделал. Так что бесполезно ждать слез теперь — они давно уже выплаканы.

Джейк резко выпустил Хелли, и лицо его перекосилось от горечи. Она потирала свои помятые плечи и молча смотрела на пего. Он же снова палил себе и тотчас выпил, затем прорычал что-то нечленораздельное, разбил бокал о камин и закрыл лицо руками.