Важное время - [41]

Верный давней привычке, танас любил увязывать решение одного дела с другим. Так и сейчас – сундук серебра он отправил в Декурион вместе с канатоходцами, которые торопились домой, в Пайгалу. Те не сильно-то обрадовались: они и так задержались на ярмарке в Архоге, а повернув к священной крепости, теряли в пути три лишних дня. Но отказать Гимтару не смели. Как и раньше, сундук сопровождали головорезы Тарха.

Что же! Осенних дел – дел важных, непростых, суетных – много, слишком много у танаса в этом году. Не с кем разделить их тяжесть – пройдоха Остах далеко, а Рокон стережет покой долины, прикрывая сверху, встав лагерем на развилке. Неудивительно, что Гимтар напрочь забыл про ученого Аскода Гворфа. Немудрено – вживую танас ни разу не видел чудно́го инженера, лишь читал о нем в письме от Хродвига. Куда важнее было доставить серебро под надежную защиту стен Декуриона. К тому же и головорезам Тарха нашлось дальнейшее применение. После доставки сундука в хранилище танас наказал воинам идти дальше с канатными плясунами, в Пайгалу. Ултер проведет зиму у Вутца под боком, и Гимтару спокойней, если ребята Тарха будут рядом. В сопровождении тертых, опытных бойцов и весенний путь назад для Ули пройдет веселей.

О, если бы за этими треволнениями танас упустил из виду судьбу Аскода Гворфа, то кто знает, чем бы кончилось дело! Однако недаром шептались, что танас – самый умный человек в горах. Гимтар впопыхах, на ходу, но успел передать весть о скором появлении чужака в знаменитом доме на колесах. Морх, сын Вутца, вез в Декурион повеление танаса: принять имперца, проявив горское вежество и гостеприимство.

Провожая канатоходцев, Гимтар вспомнил что-то, дернул бороду и придержал коня Морха.

– И если имперец захочет строить свои колеса – пусть строит. Нужна помощь – пусть Дерах расстарается, – хлопнув лошадь по крупу, напоследок велел Гимтар.

Не сделал бы всего этого умнейший человек в горах – насторожились бы воины Декуриона, умирающие со скуки на крепостных стенах, увидев трех воинов на черных конях и в черных бурках, появившихся из-за поворота. Когда следом за ними показался бородатый возница, ведущий в поводу двух пятнистых мулов, то воины озадачились бы. Впрочем, признав знаменитый дом на колесах, который везли мулы, – они бы узнали и черных охранников. Вот тогда воины удивились бы и восхитились мастерству возничего, который смог протащить такую громадину по узкой дороге вдоль круч. Покачали бы головами, увидев на крыше повозки огромное деревянное колесо, примотанное грубыми веревками. Удивились бы всему этому воины – и послали за Дерахом, старшим стражником.

А вот когда из остановившегося дома на колесах под жужжание глиняных бочонков спрыгнул бы на землю улыбающийся чужак-имперец в дорожном плаще, то мигом смели бы ливнем стрел всех путников на дно ущелья. Потому как нечего делать имперцу под стенами священной крепости!

Однако чужак-имперец стоял сейчас цел-целехонек на малюсенькой площадке перед воротами и с интересом разглядывал окрестности Декуриона. Словно не ведал, какая опасность грозила. Он подошел к самому краю обрыва и посмотрел вниз, где под облаками струилась, расходясь излучиной, гордая Декара.

– Аскод Гворф? – раздалось из распахнутых ворот. Инженер обернулся. – Ты говоришь на дорча? – недоверчиво спросил хмурый высокий немолодой горец в длинной кольчуге.

– О! Да, да! Верно, – подскочил Аскод Гворф. – А как звать тебя, уважаемый?

– Я Дерах, сын Дораха, старший над стражей неприступного Декуриона, – проворчал Дерах. – Мой господин велел принять тебя… Доселе здесь не ступала нога чужака! Гордись, имперец! – вскинул голову Дерах, тряхнув гривой седых волос.

– Я горжусь, горжусь, – оглаживая кладку крепостных стен, рассеянно произнес Аскод. Он еще раз погладил стену, словно пушистого котенка, и прошел мимо Дераха. Тот стоял с прямой спиной, положив ладонь на рукоять меча, и с неприязнью смотрел на путника. Дерах удивленно вскинул брови и поглядел в спину имперцу, который, напевая под нос, прошел под сводом и вошел в крепость. Вдруг сверху раздался дружный хохот воинов и недоуменное мычание из-за стен. И Дерах, и очнувшийся имперец выскочили обратно, за ворота.

– А ну, цыц! Как ишаки ржете. А ну, вниз! – прикрикнул Дерах на воинов.

Картина получилась и впрямь презабавная. Немой возница, проявивший все свое мастерство и протащивший через кряжи чудо-повозку, застрял перед воротами. Дом на колесах в них не проходил. Немой, возмущенный такой несправедливостью, громко мычал и размахивал руками, ругаясь по-своему.

– Скрип-скрип, дом на колесах скрипит, слышишь? – Сверху раздался топот и задорный голос одного из стражников. Раздался смех, и другой голос подхватил:

– Скрип-скрип, правосудие не за горами! – высыпали из-за стен молодые воины, едва-едва узнавшие остроту бритвы на щеках.

– Я вам покажу правосудие, молокососы! – прикрикнул Дерах для порядка.

Происходящее изрядно забавляло и его самого. А вот троице черных охранников шутка не понравилась. Они громко заговорили друг с другом на гортанном наречии, хмуро поглядывая на молодежь.

«А что вы хотели? Мне их по весне присылают, на воспитание, и скоро, как дан прибудет, заберут обратно», – мысленно оправдался Дерах.