Важное время - [23]

Наконец подземная столовая оказалась позади и я увидел невысокие стены, образующие прямоугольник, накрытый каменными плитами. Как будто неведомые строители подняли высокий ленточный фундамент, положили полы и ушли. Но что-то мне подсказывало, что это не брошенный недострой, а законченное сооружение. Я двинулся вдоль бортика и вскоре нашел то, что искал: небольшое окошко, накрытое железной дверцей. Откинув ее в сторону, я вздрогнул от испуга, когда неожиданный визг ржавых петель хлестнул по ушам.

Склонившись над открытым окном в темень, я тут же отставил лампу с огнем подальше, почувствовав знакомый запах. Так же пахло, когда я заправлял светильник. Земляное масло! Передо мной резервуар с нефтью! Не знаю, пуст он или полон… Я отошел чуть в сторону и поднял лампу над головой. Есть! Недалеко от дверцы стоял прислоненный к бортику черпак на длиннющей ручке. Я поставил светильник на землю и с трудом схватил неудобную для моих детских ладоней рукоять. Кое-как просунув черпак внутрь, стал потихоньку опускать. И вскоре почувствовал, как он погрузился. Тогда я вытащил его, перебирая руками, и убедился, что не ошибся. Это и вправду густая вязкая нефть! А резервуар почти полон! Поставив черпак на место, я аккуратно, стараясь не вляпаться в нефтяные потеки, закрыл крышку. Любая жидкость, как известно, испаряется – может быть, нефть сохранилась после стольких лет именно из-за плотно закрытой крышки? Неведомый мастер добросовестно выполнил работу, крышка не проржавела, не рухнула внутрь – и резервуар продолжает служить людям. Я отошел подальше и под завязку заправил светильник. Старая нефть горела без видимых отличий от той, которую я принес с собой.

Огромный таинственный зал хранил еще много тайн, но я почувствовал, что изрядно устал. Утренняя тренировка с Пелепом и Фиддалом, насыщенный учебный день, дикая погоня, возня с трупом в колодце-ловушке вымотали меня. Еще и захватывающая экскурсия под занавес. Я почувствовал, как огонь взрослого тускнеет, а огонь ребенка набирает привычную яркость. Оли в конце долгого дня хотелось одного – спать. Я добрел до источника, глотнул воды, соорудил из тряпья преследователя лежанку на камнях. Мелькнула мысль отойти к каменным нарам, но она тут же погасла, потому что я провалился в крепкий глубокий сон. Бронзовая лампа стояла за камнем, освещая робким светом детскую фигурку, свернувшуюся калачиком посреди огромного подземного зала, в который несколько столетий не ступала нога человека.

Бареан

Бареан был уверен, что ничего не кончилось. Знал, что когда-нибудь это вновь произойдет. Он помнил тот вечер, узкий переулок, весь покрытый камнем, словно рыба – чешуей: каменная брусчатка, тяжелая каменная ограда, облицованные камнем стены домов. Даже темные тучи над головой – и те казались огромными валунами. Хитро их зажали: деваться некуда. Тот, кто готовил засаду, хорошо знал свое дело. Только не учел одного: болары безропотно, как овцы, не умирают. «Боларус инморта канвас!» И старики, что его окружали, – не простые пестуны, дядьки-няньки. Они – лучшие. Они сумели выбраться с островов и спасти наследника, когда все началось. А старый воин – крепкий воин.

Схватка вышла короткой, но беспощадной. Тот, кто грамотно приготовил место для засады, просчитался в главном: старики оказались в кольчугах и при оружии. Наследника они мигом прижали к ограде, окружив плотной стеной спин. Завертелась схватка, Старый Стеан вдруг упал на колено, но успел чиркнуть юркнувшего мимо врага по бедру. Тот свалился под ноги Бареану, зажимая рану рукой. В другой руке он держал широкий нож, весь в крови Старого Стеана. Враг посмотрел на Бареана, и в его взгляде царевич увидел пустоту и решительность: тот собирался с силами, чтобы встать и закончить дело. Тогда Бареан подошел, увернулся от вялого выпада, пнул противника в рану, а когда он раскрылся, вогнал кинжал в глаз. И отскочил обратно к стене.

Тогда они отбились. Старики шипели и плевались, перевязывая друг друга, посадив Старого Стеана у ограды.

– Ты все помнишь? – просипел Старый Стеан.

Бареан кивнул. Он помнил: он – истинный. Он должен вернуться и отомстить.

– Хорошая драка, – часто дыша, сказал Старый Стеан. – Болары как овцы не умирают.

«Боларус инморта канвас», – вновь кивнул мальчик.

Старый Стеан подтянул руку с мечом к груди.

«Дианадохус калас, бол Барриван», – прочитал по губам Бареан.

– Пошли отсюда, чего пялиться, – произнес Грубый Деан, оттаскивая мальчика за плечо.

– А как же он? – Бареан показал на Старого Стеана.

– Он не обидится, – ухмыльнулся Грубый Деан. – Старый пес рад, что не помер в нужнике, тужась на очке с утра. Смотри, как лыбится.

Старый Стеан застыл у ограды с улыбкой на лице…

После того покушения Бареан понял, что враги не остановятся, пока не убьют его. И старики тоже это поняли. Они думали весь день и весь вечер, затем сходили к наместнику и отдали почти все золото, что осталось. Так Бареана зачислили в школу. Тогда казалось, что здесь, под защитой Внутренней стражи и наместника, безопасней.

Когда толстый Булгуня рассказал про глаза в стене, Бареан сразу понял, что это пришли за ним. Он все сделал, чтобы не идти сюда, но проклятый комендант все равно его отправил! Бареан не стал унижаться и молить, а гордо в молчании пошел в подвал. За стеной и вправду кто-то был, юный болар сразу почувствовал недобрый взгляд.