Важен каждый - [6]

Все это приводит к тому, что репрессии массово захватывают невиновных людей — ради отчетности или, чтобы «повесив вину» на жертву, вывести настоящего преступника из-под ответственности. И тогда государственная машина совершает в отношении невиновных граждан преступления, лишая их свободы и имущества, а иногда и семьи, и даже жизни.

На постсоветском пространстве независимого суда нет почти нигде, исключение составляют страны Балтии. Относительно независимы суды в Грузии, Молдове и Украине. Во всех остальных странах бывшего СССР правоохранительная система мало изменилась со времен ГУЛАГа, и суд в этой системе просто оформляет приговоры, подготовленные следствием или прокуратурой.

Это хорошо знакомая многим советская система, о ней не пишут в учебниках и не принято говорить — у взрослых людей это считается азбучной истиной, а детей традиционно стараются оберегать от лишней негативной информации. Но, к сожалению, запоздалое знакомство с азбучными истинами часто обходится человеку дорого. И лично мне за мое теперешнее понимание этих простых вещей пришлось заплатить очень высокую цену.

Существовать в такой системе и не быть коррумпированным самому — возможно, и тому есть масса примеров. В конкретном случае все зависит от личной позиции руководителей. В нашем Агентстве под моим руководством коррупции не было, и ни в каких коррупционных схемах никто в Агентстве не состоял. Усиление борьбы с коррупцией можно было только приветствовать.

Тогда в 2009-м, будучи сама государственным чиновником, профессионалом своего дела, нацеленным на эффективную работу ради людей, я наивно полагала, что и следственные органы, и суды, как часть государственной машины, действуют в интересах людей и страны, работают профессионально. Поэтому, когда арестовывали тех, кого я лично знала и была уверена в их честности, я думала, что в любом деле бывают ошибки. Компетентные органы разберутся и их освободят. Но время шло, и все, кто был арестован, был неминуемо осужден.

Агентство по статистике

Мне 38 лет. Я руковожу Агентством по статистике 2,5 года. Два с половиной года передислокации Агентства из Алматы в Астану (только два государственных органа оставались в Алматы после переноса столицы Казахстана из Алматы в Астану — Агентство по статистике и Национальный банк), модернизации, всеобщего обучения. Мы тогда так много сделали с моей отличной командой, с моим родным Агентством.

Стараться все оптимизировать — черта моего характера, и этот подход переносится на работу тоже. В Агентстве мы первым делом взялись за пересмотр всех форм статистической отчётности: сократили количество форм отчётности; в оставшихся формах минимизировали количество пунктов и конкретизировали их, параллельно начали переводить формы в электронный формат.

В нашем Агентстве было оптимизировано все, что можно, начиная с меня.

У меня не было помощника, я считала, что он мне не нужен, свою папку я благополучно на заседания правительства носила сама. Секретарь в приемной принимала документы из канцелярии, звонила, кому было нужно, отвечала на звонки и направляла по департаментам посетителей.

Для экономии моего и ее времени в проходе между приемной и моим кабинетом была прибита полка. Дважды в день секретарь клала на нее документы, я забирала их оттуда, расписывалась и распределяла поручения, возвращала на полку, и дальше она раздавала поручения исполнителям.

У каждого министра за рабочим кабинетом есть небольшая комната отдыха. Там стоит диван, стол, телевизор (чтобы смотреть важные государственные и мировые новости). Телевизор я ни разу не включила за время моей работы, поскольку на заседания правительства я сама ходила, мировые новости я смотрела дома вечером. Обычно в функции секретаря входит и наливать чай министру в течение дня. Для оптимизации использования времени мы поставили чайник в эту комнату отдыха, чай я наливала себе сама, секретарь от этой функции была освобождена.

У меня была ещё мысль отказаться от водителя и самой водить служебную машину, но научиться водить машину я не успела. Хотя в поездках с водителем есть один плюс — по дороге можно читать многочисленные документы.

Первый год моего руководства, особенно учитывая, что мы вводили много новшеств, с главными приоритетами — пересмотр всех статистических форм, перевод их в электронный вид; обучение статистиков и пользователей статистики, — я часто собирала директоров департаментов, и мы обсуждали все эти вопросы. Затем, когда все поняли, как нужно работать и что делать, чтобы дать поручение, я писала поручение в электронную сеть, либо собирала директоров департаментов и тех, кого касался данный вопрос. Сотрудники заходили в мой кабинет, но не садились — я говорила то, что хотела сказать, спрашивала, есть ли вопросы, и все шли работать.

Время, казалось, летело. Я считала, что процесс модернизации запущен, я закончу обработку переписи и могу уходить с государственной службы. Каждый раз я продолжала просить руководство отпустить меня с государственной службы, и каждый раз мне говорили: «Вот еще это реформировать, потом можешь идти. Потом говорили: еще вот это, и потом можно». И так десять лет.