Вайзер Давидек - [21]

Мужчина в форме расстегнул две пуговицы синей гимнастерки, и я увидел, что под ней у него сетчатая майка, сквозь мелкие ячейки которой пробиваются густые черные волосы. Мне сразу вспомнился шимпанзе из оливского зоопарка, у которого на груди были такие же лохмы, и я подумал, что забавно было бы увидеть на его месте сержанта милиции, увидеть, как он швыряет песком в публику, злобно верещит и время от времени мочится в первые ряды веселящейся публики. И я улыбнулся ему, а он принял это за чистую монету и ответил мне тоже улыбкой и, указав рукой на стул, сказал: «Можешь сесть». М-ский подозрительно косился в мою сторону, директор же манипулировал своим галстуком, который теперь не напоминал ни якобинскую кокарду, ни шарфик, а только мокрую тряпку, порядочно выжатую и выкрученную.

– Мы хотим все знать о взрывах за стрельбищем, – начал М-ский. – Сколько их было и в какие дни? Где ваш дружок взял взрывчатку? Что это было – тротил? Порох? Откуда он это доставал – из гильз? Из неразорвавшихся снарядов? И мы хотим, чтобы ты еще раз рассказал нам о последнем взрыве, когда Вайзер и ваша подружка погибли. Ничего не бойся, расскажи правду. Может, вы нашли на том месте кусок рубашки или тела? Может, на каком-нибудь дереве?

Все эти вопросы М-ский задавал быстро, и звучали они как темы в увертюре – сразу, один за другим. И в самом деле, допрос только начинался.

– Да, – вздохнул мужчина в форме. – Ну так скажи нам, когда был первый взрыв, когда это было?

– Где-то в начале августа, – с готовностью ответил я.

– А точней? – вмешался директор.

– Точней не помню, но наверняка в начале августа, когда ксендз начинал богослужения.

– При чем тут богослужения?! – подскочил как ошпаренный М-ский. – При чем тут богослужения? Вы слышите, товарищ директор? Они продолжают свое. – И снова повернулся ко мне: – Что за богослужения?

– Молитвы о благополучии крестьян и рыбаков, пан учитель, – отвечал я вежливо. – А именно о дожде, чтобы он очистил залив и оросил поля, ведь была жуткая засуха, и ксендз Дудак говорил, что это Божья кара за грехи.

– Чьи грехи? – вставил тот, что в форме.

– Ну, за людские грехи. – Я не очень знал, что ответить. – Ксендз говорил, что люди отступаются от Бога и от святой католической веры, так вот Бог наслал эту засуху как знамение, чтобы люди исправились, а если нет…

– Ну-ну, – подхватил директор, все больше перекручивая галстук. – Если нет – тогда что?

– Если не исправятся, то Бог сделает с нами то же самое, что в Содоме и Гоморре, сожжет города и людей и…

– Хватит! – рявкнул М-ский. – Достаточно. Вы слышите, сержант? Это же настоящее Средневековье, они не щадят даже детей, – и мы должны в таких условиях работать, да? Жаль, что этого не слышал прокурор, это, пожалуй, подпадает под какую-нибудь статью!

Мужчина в форме остановил его жестом:

– Мы должны работать спокойно, товарищ М-ский, эмоции – наихудший советчик в таких делах. – Он снова повернулся ко мне. – Так ты говоришь, приятель, что это было в начале августа, да?

– Да, это было в начале августа, – подтвердил я.

– Хорошо, а откуда вы узнали, что Вайзер будет что-то такое делать?

– Он сам нам сказал.

– Как это было?

– Мы играли в Брентове, а он пришел и сказал, если мы хотим увидеть кое-что классное, то можем пойти с ним, и привел нас в ту ложбину за стрельбищем.

– А Вишневская, – вспомнил он фамилию Эльки. – Была тогда с ним Вишневская?

– Да, была, она с ним всюду была.

– Всюду, значит, где еще?

– Ну так, вообще, ходила с ним повсюду, я не знаю, куда еще, но они ходили всегда вместе.

Я увидел, что сержант расстегивает очередную пуговицу своей гимнастерки и волосы еще больше полезли сквозь его сетчатую майку.

– Хорошо, – сказал он, – значит, вы просто пошли с ним, точнее, с ними, так как Вишневская была с Вайзером, и что же было дальше?

– Мы пришли, и Вайзер сказал, что будет взрыв и чтобы мы его во всем слушались, иначе может произойти какое-нибудь несчастье. Он приказал нам залечь в окопе, а потом стал что-то делать с проводами от… от…

– От генератора, – вставил тот, что в форме.

– Да, от генератора, а потом сказал: «Внимание» – и покрутил ручку, и вдруг грохнуло, и нам на голову посыпались песок и трава.

– И это все?

– Да. Вайзер спрятал куда-то генератор и сказал, что мы уже можем идти домой.

– Погоди, из того, что ты говоришь, следует, что, когда вы шли на место взрыва, у Вайзера не было с собой заряда? Так?

– Да. Каждый раз, когда мы ходили смотреть взрыв, эта мина уже была закопана в землю, а при нас он только подсоединял провода к генератору, – значит, все было приготовлено заранее.

– То есть он закладывал заряд и провода без вас, понимаю. Скажи мне теперь, как долго лежала мина от закапывания до взрыва – час, два, целый день?

– Не знаю, – ответил я. – Этого не знал никто, Вайзер ничего не объяснял и на взрыв приводил нас всегда в последнюю минуту.

Человек в форме почесал в затылке и посмотрел на директора, потом на М-ского.

– Ну хорошо, а не подмывало вас пойти туда без него и посмотреть, не приготовлен ли очередной заряд?

Я учуял, как изо рта сержанта, который с последними словами наклонился ко мне слишком близко, выплывает тоненькой струйкой запах чеснока, такой же, как от соленых огурчиков, хотя в то лето было их мало, как и укропа и чеснока в огороде возле нашего дома.