Вайдекр, или Темная страсть - [175]

— Это трудно объяснить, — начала Селия. — Но я не хочу, чтобы Джулия была вовлечена в управление имением так, как в это вовлечена ты. — Напряжение в ее голосе выдавало то, как она боится задеть меня. Но я была бы глухой, если бы не расслышала в нем решительности. — Вайдекр значит для тебя так много, Беатрис, что ты не в состоянии понять: для девушки существует и другая жизнь. Но я хочу, чтобы Джулия любила это место всего лишь как родину ее девичества и чтобы она сумела с легким сердцем оставить его, как только по своему выбору выйдет замуж.

— Но это не исключено и для наследницы, — воскликнула я. — Она выйдет замуж по своему желанию, и они станут жить здесь, как живем мы с Джоном или ты с Гарри. У Вайдекра будут два хозяина. Ты не можешь сделать своей дочери лучший подарок.

— Могу! — Селия говорила яростно, хотя голос ее и оставался тихим. — Лучшее благословение, которое я могу дать Джулии, это сделать ее свободной от мысли, что Вайдекр — единственное место в мире, где она может жить. Что единственное место, которое может сделать ее счастливой. Я хочу, чтобы она не зависела от этого места. Я хочу, чтобы она была счастлива, потому что ведет порядочную жизнь и имеет чистую совесть и потому что может свободно любить и быть любимой. Я не хочу, чтобы счастье всей ее жизни заключалось в нескольких акрах земли и несчастной, нищей деревне.

— Селия! — Я смотрела на нее в ужасе. — Ты не понимаешь, что ты говоришь!

— Понимаю, — с ударением выговорила она, глядя прямо на меня. — Я думала об этом много и тяжело. Я думаю об этом все время, с тех пор как мы вернулись в Англию. Я не хочу, чтобы Джулия делила свой дом с другой парой, как бы они ей ни были дороги. Когда она выйдет замуж, она будет жить со своим мужем, и только с ним одним. Я не хочу, чтобы она вошла в дом другой женщины, как это случилось со мной, и чтобы она видела своего мужа поглощенным и порабощенным другой женщиной, как это видела я. Если она полюбит его всем сердцем, я хотела бы, чтобы он отдал ей всю свою любовь и все свое время.

— Но мы же были счастливы, — слабо проговорила я. — Мы все были так счастливы.

— В этом чувствовалось что-то ужасное, — взорвалась Селия. Она сделала несколько стремительных шагов ко мне и теперь стояла, пристально глядя мне в лицо, будто читая в моей душе. — В этом было что-то отвратительное. Ты знаешь, что именно, а я нет. Джон знал об этом, но он не мог мне сказать, и я думаю, что это довело его до пьянства и почти свело с ума. Я чувствую это везде в доме. Я слышу это в воздухе. И я не хочу, чтобы мой ребенок соприкасался с этим.

— Ну-ну, какая чепуха, — еле выговорила я.

Меня захлестнуло воспоминание о том, как мама чувствовала, что в доме происходит что-то черное и грязное, она ощущала грех, но не видела его. Я считала, что моя мать слишком труслива и слишком глупа, чтобы выследить эту мерзость и взглянуть ей в лицо. Когда она однажды случайно увидела это отвратительное четырехногое чудовище на полу перед ней, она умерла от ужаса.

Но у Селии хватило бы мужества проследить этот смрад до самого истока и взглянуть правде в лицо. Вооруженная любовью к ребенку и своей храбростью, Селия могла понять, что убило маму.

— Прекрати, Селия! — грубо бросила я. — Ты расстроена. Не станем говорить об этом сегодня. Если тебе не нравится сама идея, мы можем изменить что-нибудь. А сейчас давай выпьем чаю и пораньше пойдем спать.

— Нет, я не прекращу, и не пойду пить чай, и не лягу спать, пока не пойму все. Каким образом была компенсирована доля Чарлза Лейси? Что об этом сказано в контракте?

— О боже! Ты хочешь поговорить о деле? Ну хорошо, — с удивлением сказала я и забросала ее цифрами об аренде и ренте, о кратковременных займах, которые могут стать длительными, о правах арендаторов, об огораживании общественной земли и о ценах на пшеницу. О том, как можно продать урожаи на корню, как можно сыграть на росте рыночных цен и на том, что у соседа плохой урожай. В пылу битвы я даже упомянула об уровне воды в Фенни и проблемах, связанных с этим.

— Итак, мы изменили систему ведения хозяйства, чтобы сделать его более прибыльным, и использовали также деньги Мак-Эндрю, — закончила я вскользь.

Селия кивнула, чтобы прийти в себя, но это не было согласием. Она не поняла ни слова.

— Деньги Джона? — выхватила она нужную мысль.

— Да, — сказала я. — Как доля Ричарда в совместном наследовании и управлении землей.

— Ты использовала деньги Джона без его согласия? — Ее голос был ровным, но выражение лица — ужасно жалобным.

— Это всего лишь заем, — уверенно объяснила я. — Сама идея передачи полномочий состоит в охране интересов пациента. Совершенно очевидно, что это в интересах Джона — и меня, как его жены и матери его сына, — чтобы он получал большие проценты. Заем, который он сделал, принесет гораздо больший доход, чем дивиденды предприятия Мак-Эндрю. К тому же это обеспечит будущее его сына.

— Ты использовала деньги Джона без его согласия и сделала его сына наследником Вайдекра, пока он не знал этого? — недоверчиво спросила Селия.

— Конечно. — Я с вызовом смотрела ей в глаза. — Каждый родитель был бы счастлив, что можно перевести майорат на другое имя.