Вавилонские сестры и другие постчеловеки - [9]

Внезапно, повинуясь невысказанному приказу Цитрин, на всех экранах вспыхивают сцены происходящего в Джунксе. Вот они – убогие черты его юности: провонявшие мочой переулки, где между сном и смертью лежат закутанные в лохмотья тела, хаос вокруг здания Иммиграционной службы, забор из колючей проволоки поперек реки.

– Джункс, – продолжает Цитрин, – спорная территория. И остается таковой вот уже восемьдесят лет. Корпорации не могут договориться, кто будет ее развивать. Любые шаги по улучшению ситуации, предпринятые одной корпорацией, немедленно уничтожаются тактической командой другой. Это своего рода тупик. И такое безвыходное положение существует во всех странах.

У Камня голова идет кругом. Он пришел, ожидая: вот наконец его будут расспрашивать, и ему придется отрыгнуть все, что он, как ему казалось, переварил. А вместо этого ему прочитали лекцию, его взбудоражили, точно Цитрин проверяла, подходящий ли он партнер для дискуссий. Он выдержал экзамен или провалился?

И Цитрин словно ответила на вопрос:

– На сегодня достаточно, мистер Камень. Возвращайтесь назад и подумайте еще немного. Поговорим позже.

В течение трех недель Камень каждый день видится с Цитрин. Вместе они анализируют множество проблем. Постепенно Камень становится увереннее, более твердым голосом излагает свое мнение. Оно не всегда укладывается в картину Цитрин, и тем не менее Камень ощущает неожиданное духовное родство, некую близость с этой старухой.

Иногда кажется, что она его натаскивает, что они – мастер и ученик, и наставница гордится успехами подмастерья. В другое время она держится надменно и отстраненно.

Эти недели принесли с собой другие перемены. Хотя Камень не спал с Джун с той поворотной ночи, он больше не воспринимает ее как манящий образ и перестает изображать ее такой. Они друзья, и Камень часто ходит к ней в гости, наслаждаясь ее обществом; он навеки благодарен ей за ту роль, какую она сыграла в его спасении из Джункса.

Во время бесед с Цитрин ее зверек – неизбежный зритель. Его загадочное присутствие тревожит Камня. Он не нашел в Цитрин ни тени сентиментальности и может только гадать, откуда столь трепетное внимание к подобному созданию.

Однажды Камень спрашивает, чем ей дорог этот зверек.

Губы старухи подергиваются – это ее улыбка.

– В моем видении мира, мистер Камень, критерием служит Египет. Быть может, вы не узнали породу?

Камень признается в своем невежестве.

– Это Aegyptopithecus zeuxis, мистер Камень. Его вид некогда процветал, но исчез несколько тысячелетий назад. Это клон, единственное существо, воссозданное из окаменевших клеток. Он наш с вами предок, мистер Камень. До гоминидов он был представителем человечества на Земле. Когда я его глажу, то размышляю, насколько же мало мы продвинулись вперед.

Повернувшись на каблуках, Камень быстрым шагом выходит, испытывая необъяснимое отвращение и к древности твари, и к тому, что зверь открыл ему в хозяйке.

Это был последний раз, когда он увидел Элис Цитрин.

Ночь.

Камень лежит один в кровати, проигрывая стоп-кадры на экране своего терминала, снимки истории до ЗСП. Истории, которая от него ускользнула.

Внезапно раздается громкий хлопок, словно по тысячам гигантских электрических реле проскочил разряд. И в ту же секунду одновременно происходят две вещи.

Камень испытывает мгновенное головокружение.

Перед глазами – чернота.

Помимо двух этих потрясений, огромной силы взрыв у него над головой сотрясает весь Небоскреб Цитрин.

Камень рывком поднимается на ноги. На нем только трусы. Он бос – как в Джунксе. И не может поверить, что снова слеп. Но это так. Он погружен в темный мир звука, запаха и осязания. И не более того.

Повсюду воет сигнализация. Камень выбегает в гостиную с ее бесполезным теперь видом на город. Подходит к двери в коридор, но та не открывается. Он тянет руку к панели ручного управления, но мешкает.

Что он может, он же ослеп? Только шаркать и спотыкаться, путаться под ногами. Лучше остаться здесь и подождать: вдруг что-нибудь произойдет.

Тут Камень вспоминает Джун, почти ощущает ее запах. Разумеется, она вот-вот придет и все объяснит.

Верное решение. Нужно дождаться Джун.

Три минуты Камень нервно меряет шагами комнату. Он не может поверить в свою слепоту. Тем не менее он почему-то знал, что однажды это случится.

Сирены замолкли, позволив Камню почти подсознательно услышать шаги в коридоре. Звук приближается к его двери. Джун? Нет, вряд ли. Его «ощущение жизни» настаивает, что ночной гость ему незнаком.

Включаются инстинкты, приобретенные в джунглях Бронкса. Он перестает гадать о происходящем, превращаясь в скорость и страх.

Шторы в комнате подвязаны тонкими бархатными шнурами. Камень поспешно срывает один, занимает позицию сбоку от входной двери.

Когда дверь вышибают, ударная волна едва не сбивает Камня с ног. И хотя Камень чувствует во рту кровь, он восстанавливает равновесие как раз в тот момент, когда незнакомец врывается мимо него в комнату.

В мгновение ока Камень оказывается на его дюжей спине, берет «в замок» ногами и накидывает на горло шнур.

Мужчина мечется по комнате, сбивая мебель и вазы. Наконец он падает, тяжело приземляясь на Камня.