Вавилонская башня - [37]

— Зато я пью масло «Экстра-люкс», которое смазывает шарниры и шестерни. Вы же этого масла не пьете, поскольку оно вам вредно в такой же степени, в какой мне — томатный сок. А ведь чрезвычайно легко доказать, что и вам и мне коньяк вреден, ибо он разъедает и печень, и металл.

Философствование Катодня начало меня забавлять.

— Ничего-то ты не понимаешь, глупец, — сказал я. — Разница между человеком и роботом состоит, между прочим, еще и в том, что у человека бывают дурные привычки, а у робота — нет.

Катодий кивал и позвякивал, пытаясь хоть чтонибудь понять. Я явно слышал позвякиванье у него в брюхе, когда он старался одновременно считывать со всех четырех сфер своей ферритопамяти.

— Хм, хм, э…э…э… — заикался Катодий, пока не «наскочил» на нужный кристалл, — согласитесь, хозяин, что мои действия все-таки более логичны. Можно только удивляться отсутствию рассудительности у людей и в то же время похвальбам своей мудростью, особенно когда они дают распоряжения, направленные против самих же себя.

Признаюсь, я невольно ввязался в дискуссию с Катодием. Сто тысяч человек на моем месте приказали бы ему выключиться, а потом вызвали бы скорую помощь, меня же начала забавлять его болтовня. Прежде всего удивлял запас сведений, которыми располагал робот. Катодий ходил на ускоренные курсы профусовершенствования среднего уровня, но, хм… все равно здесь что-то не так.

— Всему этому тебя учат на курсах? — спросил я.

— Нет, хозяин, — на сей раз болтливый Катодий скупился на слова, что было очень подозрительно.

— Это сказал тебе мой литературный концептор? — допытывался я, решив, что, возможно, когданибудь не выключил старую развалину и Катодий, воткнув в концептор один из штеккеров, набрался скверных импульсов.

— Ваш концептор — просто-напросто сундук без всяких зачатков коллективизма, — с явным презрением изрек Катодий.

— Откуда же у тебя такие познания?

Катодий начал заикаться, искрить, прикидываясь, будто у него короткое замыкание, но я-то разбираюсь в их штучках и безошибочно отличаю симуляцию от настоящей аварии.

— Отвечай немедленно, — приказал я.

— Мне об этом сказал один очень старый, изношенный робот. Он страшно умен, ему больше ста лет, а лежит он в куче хлама за забором, мимо которого я хожу, возвращаясь с курсов. Его нога упирается в доску ограды. Если пнуть доску посильней, старый робот от толчка включается и начинает говорить. Ну, а когда он говорит, то и я могу ему рассказывать или спрашивать. Иногда мы ведем долгие и весьма ученые беседы.

— И на это ты расходуешь лампы и подсистемы! — крикнул я, выведенный из себя его признанием. — Я работаю, откладываю еврасы на сберегательную книжку, чтобы купить новые лампы, а он, бездельник, расходует дорогостоящие элементы на глупейшие разговоры бог весть с какой рухлядью!

— Простите, — сказал Катоднй, — но это действительно очень умный и уважаемый робот, работавший во многих учреждениях. У него высокий показатель обобщения и широкий диапазон знаний.

— Это металлический, насквозь проржавевший ящик. Учти, Катодий, тебя ожидает такая же судьба, если только ты не перестанешь злоупотреблять моим терпением. Ни один робот не может быть умнее человека, ибо человек создал робота, который сам из себя не высечет даже искры мысли. Изволь это запомнить.

— Слушаюсь, хозяин Гарри, запомнил, — ответил Катодий. — Что же касается мудрости и мыслей, то осмелюсь заметить, что мудрость может быть приобретена, а вовсе не обязательно должна быть следствием собственных раздумий. Впрочем, история изобилует случаями, когда результаты мышления не стоили и выеденного яйца. Робот, несомненно, умнее человека, ибо располагает сконцентрированными в кристаллах коллективными знаниями всего человечества, в то время как человек располагает только индивидуальным знанием, представляющим собой лишь ограниченную частицу знаний коллективных, вдобавок искаженную собственной интерпретацией, а также неполноценностью памяти. Мы, роботы, лучшие друзья человека, точнее, его опекуны — без нас человек не мог бы ни быстро считать, ни строить, ни летать на другие планеты. Без роботов человек был бы ничем. Поэтому человек должен относиться с уважением даже к пылесосу и окружать заботой даже такого робота-эмбриона, как, например, молоток.

— Ax вот как! Значит, ты — мой опекун и лучший друг? У тебя действительно весьма развит опекунский инстинкт. Лучший пример-история с томатным соком. Завтра вместо бифштекса ты подашь мне витаминизированный отвар из риса, а кофе заменишь молоком… Но я не стану ждать завтрашнего дня, а сейчас же откручу тебе пару винтиков, выкину на свалку всю систему перегруженных ячеек ферритовои памяти, вмонтирую новую, и ты уже не обретешь равновесия потенциалов.

Катодий покачнулся, у него побледнел зеленый магический глаз, скрипнули суставы и шаровые шарниры. Я думал, он опять понесет какую-то чушь, но вместо этого он жалостно произнес:

— Не делайте этого, хозяин Гарри. Моя система памяти и выводов действует безотказно и вовсе не требует замены. Я могу сейчас же доказать, что мой мозг работает гораздо лучше, чем у многих ученых и умных людей.