Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации, MV–DCC до н. э. - [20]

Таких обществ, в которых серьезность, традиция, следование догматам и приверженность давно установленным – зачастую предписанным Богом – способам делать что-то являются жестко навязанным правилом, было большинство всегда и во всех уголках мира. Эти народы неизвестны своим чувством юмора и нелегко идут на контакт, они редко улыбаются. Для них изменение всегда подозрительно и обычно заслуживает осуждения, и они едва ли вносят вклад в развитие человечества. И, напротив, общественный, художественный и научный прогресс, равно как и технологическое развитие, становятся наиболее очевидными там, где культура и идеология правления дают мужчинам и женщинам разрешение играть с идеями, верованиями, принципами или материалами. А там, где склонная к игре наука изменяет в людях понимание того, как функционирует физический мир, политические изменения и даже революция редко отстают.

Так что, хотя это и может показаться неожиданным и даже странным сравнением, ближайшим аналогом всплеска творчества и развития, имевшего место в доисторическом Уруке в течение 4-го тысячелетия до н. э., вполне мог стать тот переворот, который изменил поверхность земного шара ближе к концу XVIII в. В обоих случаях давно установленный и почитаемый образ жизни был свергнут, люди хлынули в города из сельской местности, новые изобретения и материалы следовали одно за другим, наступая друг другу на пятки, и структура самого общества приобрела невиданную доселе форму. Как однажды написал видный исследователь доисторических времен Эндрю Шерратт, «догадки, которые приходят путем сравнения эпизодов, сильно разделенных во времени, носят взаимный характер: знание об урбанистической революции дает толкование революции неолитической и наоборот… Разве не могли бы историки индустриальной революции, в свою очередь, извлечь выгоду из знаний об этих более древних трансформациях?»

Обратное, возможно, даже более полезно, так как идеи, лежащие в основе построения современного мира, были тщательно исследованы, тогда как нам почти неизвестны подробности культа великой богини Урука, как и идеология, которую она олицетворяла в умах жителей Месопотамии в 4-м тысячелетии до н. э. Но мы все же знаем, что их верования сделали возможным величайший известный нам взрыв общественного, материального и технологического прогресса, произошедший до индустриальной революции нашего времени. Это изменение, по-видимому, произошло так же быстро, так и в наше время. Как сказал профессор Петр Михаловски, один из самых уважаемых антропологов современности, «совокупность общественных и политических изменений, которые произошли в Месопотамии в позднеурукский период к концу 4-го тысячелетия, представляет собой значительный скачок беспрецедентного масштаба, а не постепенное эволюционное историческое развитие».

Разве не мог такой необычный всплеск творчества и изобретательности быть результатом признания игры в самом широком смысле этого слова как законного способа взаимодействия с миром? В 4-м тысячелетии до н. э. в Уруке, вероятно, очень много смеялись.

Посетите Музей Чикагского института искусств или зайдите на его сайт, чтобы подтвердить важность игры в жизни Древнего Междуречья. Посмотрите на очаровательные игрушки, выкопанные из песков Тель-аль-Асмар, Древней Эшнунны. Одна из них имеет в длину около 13 см и сделана из обожженной глины, с крошечной головой барашка, приставленной к большому цилиндрическому телу. Игрушка установлена на четырех тонких колесах, и спереди есть отверстие, через которое когда-то продевалась веревочка. Ее и не собирались сделать похожей на настоящее животное, голова барашка – не более чем жест (те, кто подобно мне всегда считал, что игрушки, которые тянут за собой на веревочке, должны иметь вид железнодорожных локомотивов, заметят, что ее полое туловище странным образом напоминает паровозик Томас). Эта простая игрушка сделана для удовольствия трех-, пятилетнего ребенка.

И хотя она была найдена в развалинах храма и, возможно, имела религиозное значение, ее форма почти заставляет представить себе, как ее тянет за собой по пыли тенистого двора или по оживленной городской улице маленький мальчик 5 тысяч лет назад. Когда он играет, взрослые вокруг него тоже это делают: придумывают длинный-длинный список новых творений и изобретений, которые сейчас впервые обнаружены среди археологических находок в Уруке и его окрестностях.

Ведь большинство основных технологий, которые поддерживали человеческую жизнь до тех пор, пока промышленное производство не начало какие-то два века назад захватывать мир, были впервые разработаны в это время и в этом уголке мира – родине пивоваренной бочки, печи для обжига и сушки гончарных изделий и ткацкого станка; плуга, рядовой сеялки и крестьянской телеги; флюгера и парусной лодки; арфы, лиры и лютни; технологии обжига кирпичей, свода и правильной арки.

И везде – как и на игрушке из Чикагского музея, на улицах, в полях и по берегам каналов – использовалось колесо, являющееся символом и средством, обеспечивающим людям мобильность.

Появление части изобретений, по-видимому, требует внезапной вспышки вдохновения и игры. Колесо – одно из них. Ученые спорили о его происхождении с большим пылом и мастерством, некоторые из них уверяли, что колеса развились из деревянных катков, которые с древних времен используются для перемещения на короткие расстояния тяжелых предметов на салазках, другие предполагали, что вращательное движение полного цикла само по себе было важной новой идеей. И все же многие историки убедительно доказывают, что принципы использования катка и колеса концептуально различны: катки – на самом деле мобильные средства продления поверхности, по которой перемещается груз; колеса же часть самого движущегося объекта. Эти авторы предлагают другой источник этой идеи: поворотный круг, закрепленный в центре на оси и использовавшийся для изготовления совершенно круглых горшков, который появляется в списке археологических находок до колеса. Если эти исследователи правы, то тогда кто-то когда-то, вероятно, взял поворотный круг, чтобы переместить, и естественным образом покатил его, повернув на край. Огромным скачком вперед стало открытие того, что, когда круг поворачивается, центральная ось, на которую насажен диск, всегда остается на одной и той же высоте над землей. Отсюда появилась идея приделать несколько поворотных кругов к салазкам, перенеся таким образом этот механизм из гончарной мастерской в область перевозок.