Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна - [10]

Он выпятил языком верхнюю губу, прищурил один глаз, уронил голову. Пожал плечами.

– Только я, что ли?

Кивнул. Глотнул из кружки.

– Как тебя зовут?

– Калли. Навигатор-два.

– Где твои Первый и Третий?

– Третий там где-то напивается. Первый был чудесной девушкой, Кэти О’Хиггинс. Погибла.

Он допил и потянулся за новой кружкой.

– Угощаю, – сказала Ридра. – Как это случилось?

– Нарвались на захватчиков. Выжили только Коготь, я, Третий и наш Глаз. Потеряли весь взвод, вместе с Капралом. Отличный был Капрал, мать его. Вообще, попали мы на этом рейсе. Глаз без Уха и Носа с катушек съехал. Они десять лет вместе бестелесными ходили. Нас с Роном и Кэти строи́ли только пару месяцев назад, но все равно… – покачал он головой, – хреново.

– Позови Третьего, – попросила Ридра.

– Зачем?

– Мне нужен полный экипаж.

Калли наморщил лоб:

– Но у нас нет первого.

– И что, так и будешь сидеть и скулить до бесконечности? Тогда иди сразу в Морг.

Калли фыркнул:

– Хочешь видеть Третьего – пошли за мной.

Ридра пожала плечами, и они вместе с таможенником пошли за навигатором.

– Эй, дубина, смотри сюда!

Развернувшемуся на барной табуретке пареньку было лет девятнадцать. У таможенника в голове возник образ скрученных металлических лент. Если Калли – округлый, уютный здоровяк («Познакомься, капитан: это Рон – лучший Третий во всей Солнечной системе»), то этот Рон – маленький, поджарый, с неестественно резко прочерченной мускулатурой: грудные мышцы – как покрытые шрамами металлические пластины под натянутой восковой кожей, живот – гофрированная труба, руки – скрученные тросы. Даже огромные жевательные мышцы выпирают у краев нижней челюсти и словно бьются о рельефные колонны шейных мышц. Льняные волосы всклокочены, глаза горят сапфирами, но из косметохирургии заметна только яркая роза на плече. Мелькнула мимолетная улыбка, и Рон приложил указательный палец ко лбу. Ногти на пальцах, напоминающих узловатые веревки, немилосердно обкусаны.

– Капитан Вон собирает команду.

Рон пошевелился, приподнял голову, и все мышцы его тела пришли в движение, словно клубок змей в молоке.

Таможенник увидел, как у Ридры расширились глаза, но не понял с чего бы и не придал значения.

– Первого нет.

Рон снова улыбнулся короткой и грустной улыбкой:

– А если я найду?

Навигаторы переглянулись. Калли потер большим пальцем переносицу:

– Понимаешь, триплет навигаторов…

Ридра крепко сцепила руки:

– …должен быть вот такой. Знаю. И принимать мою кандидатуру или нет – решать, само собой, вам.

– Человеку со стороны тяжело…

– Да просто невозможно. Но выбор будет за вами. Я только посоветую. Но советы у меня обычно что надо. Согласны?

Калли потер мочку уха, пожал плечами:

– Что ж, заманчиво.

Ридра посмотрела на Рона. Тот поставил одну ногу на табуретку, обхватил ее руками и глядел поверх колена.

– Ладно, посмотрим, кого вы предложите.

Ридра кивнула:

– Резонно.

– Знаешь, разбитым триплетам работу нечасто предлагают…

Калли приобнял Рона:

– Да, но…

Ридра подняла голову:

– Посмотрим схватку.

Остальные сидящие за стойкой тоже уставились вверх. Люди за столами щелкнули рычажками в подлокотниках, и спинки кресел наполовину откинулись.

Калли отставил кружку, Рон забрался на табурет с обеими ногами и облокотился на стойку.

– Куда они смотрят? – спросил таможенник. – Что там…

Ридра положила руку ему на шею, сделала движение пальцами. Таможенник хихикнул, задрал подбородок и замер. Через некоторое время глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.

В помещении стало темно, зато парящая под потолком сфера теперь переливалась всеми цветами. Лучи тысячеваттных прожекторов проходили через пластмассу и отражались на лицах зрителей, наполнявший сферу дым понемногу рассеивался.

– Что сейчас будет? – спросил таможенник. – Они там борются?

Ридра прикрыла ему рот рукой, и он замолк.

Появился Серебряный Дракон. Разгоняя клубы дыма, бьют, словно скрещенные клинки, серебряные перья крыльев; вздымается на огромных бедрах чешуя; в антигравитационном поле десятифутовое тело зыблется, извивается; зеленые губы искривляет глумливая усмешка, серебряные веки трепещут над зелеными глазами.

– Это женщина! – выдохнул таможенник.

Зрители одобрительно защелкали пальцами.

В сфере вновь взметнулся дым…

– Это наш Коготь! – прошептал Калли.

…и Коготь зевнул и тряхнул головой. Влажно поблескивают клыки саблезубой пасти; на плечах и руках вздуваются мускулы; из мягких желтых лап выскочили шестидюймовые латунные когти. Изгибается рифленая арка напружиненного живота, кончик хвоста с шипами на конце бьет по стенке сферы. Грива, подстриженная, чтобы противнику не было за что зацепиться, переливается, как вода.

Калли вцепился в таможенника:

– Щелкай давай! Это же наш Коготь!

Бедняга никогда не умел щелкать пальцами и чуть их себе не вывихнул.

Сфера вспыхнула красным. Пилоты разлетелись по сторонам и повернулись лицом друг к другу. Голоса смолкли. Таможенник огляделся: все вокруг задрали головы к потолку. Навигатор-три собрался в комочек на табурете в позе эмбриона. Как живое изваяние из меди. Ридра тоже опустила взгляд, чтобы полюбоваться на сцепленные худые руки и напружиненные жилистые бедра розовоплечего паренька.