Ватутин (путь генерала), 1901–1944 - [89]

Все это было верно, однако Ватутин не дал генералу Рыбалко разрешения окончательно перейти к обороне.

Командующий фронтом также был прав.

Известно, что даже роте нужно время на переход от наступления к обороне. Еще труднее перейти к обороне полку и дивизии, и очень сложен этот переход для корпуса, армии. Тем более не может скоропалительно изменять свои действия фронт.

Для того чтобы остановить наступление всего фронта, доложить об этом решении Ставке, командующий должен был иметь гораздо больше данных, чем имел их Рыбалко, тем более что другие соединения фронта успешно продолжали наступление.

И, как это часто бывает, оперативную задачу можно было решить двояко: защищать Киев, расположив войска в обороне, или, продолжая наступление и овладев Казатином, сорвать сосредоточение новой группировки противника и отбросить врага на запад.

Полководец Суворов учил своих генералов: «Я командую вправо, ты видишь — надо влево — меня не слушай — ты ближний!» Правда, как правило, Суворов всегда сам был «ближним», сам всегда наблюдал после боя. Задача командующего фронтом в настоящее время сложней, чем во времена Суворова, — он не может всюду быть «ближним», он должен верить тем генералам и офицерам, которые сами наблюдают поле боя. Но Ватутин был генералом суворовского стиля, он стремился сочетать в себе качества руководителя «ближнего» и «дальнего», то есть оценивать обстановку издали, на всем фронте, в то же время лично наблюдать за ходом боевых действий.

Ватутин обещал Рыбалко приехать в Фастов и разрешил перейти к обороне на одну ночь, с тем чтобы быть готовым с утра возобновить наступление, если опасения не подтвердятся. Ночь должна была окончательно определить решение.

К вечеру генерал Красовский, получив все данные воздушной разведки за день, доложил Ватутину о сосредоточении новых резервов противника.

В ту ночь танковое соединение генерала Кравченко шло на юг в направлении Белая Церковь. Одна из его частей под командованием полковника Овчаренко не-

ожидание ворвалась в расположение танковой дивизии противника, разгромила штаб и захватила оперативные документы. По документам Овчаренко установил, что перед ним находится танковая дивизия СС «Райх». Дивизия эта спешно перебрасывалась с букринского плацдарма к Фастову.

Захваченные документы подтверждали также, что к Фастову движется почти вся группировка, находившаяся у Букрина, и, кроме того, из Германии, Франции, Норвегии и Югославии спешно направляются к Житомиру и Казатину свежие танковые и пехотные дивизии

Гитлер, увидев, что теряет рубеж Днепра, стал собирать резервы и теперь двинул их на Украину, приказав любой ценой взять Киев и сбросить советские войска в Днепр.

Ватутин доложил обо всем в Ставку, и войска 1-го Украинского фронта получили указание перейти к обороне.

Снова завязалось крупнейшее сражение за Киев, за Правобережье Украины. Противнику удалось овладеть Житомиром и развить наступление вдоль шоссе Житомир — Киев.

У Фастова, южнее шоссе Житомир — Киев, гитлеровцы были остановлены. Но однажды пасмурным ноябрьским утром сотни фашистских танков смяли на узком фронте одну из дивизий армии Черняховского, находившуюся севернее шоссе, прорвались на фланг армии и достигли реки Тетерев.

Над Киевом снова нависла угроза.

Гитлеровская печать затрезвонила о победоносном наступлении фашистских войск и о неизбежном поражении Советской Армии Особые похвалы относились к генералу Гассо фон Мантейфелю, нынешнему наемнику Пентагона. Американцы сообщают, что этот потомок фельдмаршала Мантейфеля, служившего королю Вильгельму I, удостоился за войну двадцати пяти аудиенций Гитлера и должен был, командуя вместо пресловутого генерала Роммеля его 7-й танковой «дивизией призраков», выполнить личный приказ «фюрера» — ворваться в Киев.

У американцев есть причины превозносить Мантейфеля потому, что, командуя танковой армией, он в 1944 году бил их во Франции. Но за год до этого 7-я танковая дивизия Мантейфеля — Роммеля была разгромлена под Житомиром танкистами генералов Кравченко и Полубоярова и действительно превратилась в «дивизию призраков». И ни Мантейфель, ни Манштейн, ни один гитлеровец не достиг Киева, хотя гитлеровское командование сосредоточило против 1-го Украинского фронта 51 дивизию, десять из них были танковыми.

Против Ватутина наступало почти в десять раз J.больше войск, чем против любого из американских или английских генералов и фельдмаршалов, «действовавших» в то время на разных фронтах войны. В боях у города Фастов и безвестного села Кочерово, у станции Тетерев участвовало больше танков, чем в любом из «сражений», сомнительную славу которых пыталась раздуть английская и американская пресса.

Танковые дивизии Гитлера подступали к Киеву все ближе и ближе.

В это время в городе был назначен митинг трудящихся, посвященный освобождению столицы Украины.

Канонада уже явственно слышалась на улицах города, но Хрущев и Ватутин не отменили митинга. Они верили, что враг не достигнет Киева, потому что знали стойкость своих войск, знали силы резервов, которые шли из глубины страны на защиту Киева, на освобождение Правобережной Украины.