Ватутин против Манштейна. Дуэль полководцев. Книга первая. До столкновения [заметки]

1

Из такой же вот большой семьи, проживавшей в одном из сёл Пензинской губернии (затем области), вышел и прадед одного из авторов данной книги – Артём Додонов.

2

В целом ряде современных работ можно прочесть, что в 1937 году Н.Ф. Ватутин окончил Академию Генштаба [31; 7], [50; 109], [82; 1]. Это ошибочное утверждение.

3

К моменту вступления Н.Ф. Ватутина в должность начальника штаба округа Киевский военный округ был преобразован в Киевский Особый военный округ (КОВО) (приказ НКО СССР № 0152 и постановление Главного военного совета ль 26 июля 1938 года) [20; 8].

4

Современные авторы «демократической» ориентации при описании действий Красной Армии в сентябре – октябре 1939 года на территории Западных Украины и Белоруссии употребляют словосочетание «освободительный поход» в кавычках, давая тем самым понять, что никаким освободительным он не был, что это была агрессия Сталина против суверенной Польши. Абсолютно не принимая такую трактовку, мы в этой и других наших работах используем указанное словосочетание без кавычек, ибо полагаем, что действия РККА в сентябре – октябре 1939 года действительно носили освободительный характер.

5

Словосочетание «теоретическая опасность» считаем в данном случае вполне уместным. Ибо никакой реальной опасности войны на два фронта для Гитлера не было. Из-за позиции Англии, Франции и в не меньшей степени Польши англо-франко-советские переговоры апреля – августа 1939 года явно были безрезультатны. Не было подписано ни политического соглашения, ни, тем более, военной конвенции. Это за четыре-то с лишним месяца! Полагать в таких условиях, что Советский Союз, очертя голову, кинется воевать за Польшу, и испугаться из-за подобного предположения начать войну – было бы верхом политической близорукости и политической же робости (если не сказать – трусости). Гитлер не был ни политически близорук, ни политически труслив.

6

По данному вопрсу подробнее см., в частности, книгу И.Ю Додонова и В.В. Смирнова «”Чёрная мифология”. К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн» (Усть-Каменогорск, 2011г.).

7

Достаточно сказать, что после присоединения указанных областей к СССР исходная точка для немецкого удара по нашей стране переносилась на сотни километров западнее (а то, что немцы этот удар нанесут, никто в советском руководстве не сомневался). И с началом войны германским войскам эти сотни километров надо было ещё пройти.

8

Впрочем, в этом есть все основания сомневаться. Возможно, польское правительство перебралось в Румынию уже 16-го числа (см. по этому вопросу работу Ю.И. Мухина «Кто на самом деле развязал Вторую мировую войну?» (М., 2010 г., стр. 160).

9

Есть и другие данные о численности группировки Белорусского и Украинского фронтов на начало освободительного похода. Так, по данным авторского коллектива генерала Г.Ф. Кривошеева, приведённым в книге «Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооружённых сил. Статистическое исследование» (М., 2001 г.), Украинский фронт насчитывал на 17 сентября 1939 года 265 714 человек, Белорусский – 200 802 человека. Общая численность, таким образом, 466 516 человек [70; 187]. Авторы ссылаются на следующие архивные данные: ЦГАСА (так до июня 1992 года назывался РГВА), ф. 37977, оп. 1, д, 187, л, 85 – 128; д, 193, л. 146; д. 215, л. 72, 82; д. 217, л. 26 [70; 187].

10

Орфография и стилистика документа сохранены

11

Любопытная ирония названия населённого пункта. В славянских языках слово «кут» означает «угол» (в русском это слово из употребления вышло, но сохранились его производные – «закут», «закуток», фамилия Кутепов). Маршал Рыдз-Смиглы «защищал» Польшу, сидя в «медвежьем углу» у самой румынской границы.

12

Слово «взаимодействовать», если честно, очень подмывает взять в кавычки. Уж очень своеобразным и «огнеопасным» было это взаимодействие.

13

Хотелось бы обратить на данный факт внимание «демократических» авторов. Венгрия не объявляла ни о каком освободительном походе, не вручала польскому послу никаких нот. Она просто под шумок «оттяпывала» кусок польской территории. Сомневаться в том, что «оттяпала» бы и кусок побольше, не появись в данном районе советские войска, не приходится. Однако никаких «стенаний» «демократических» авторов по поводу агрессии Венгрии против Польши в сентябре 1939 года нам слышать не приходилось.

14

Первоначально 52-я стрелковая дивизия входила в состав в состав 23-го отдельного стрелкового корпуса Белорусского фронта, но к моменту описываемых событий она была передана в состав 15-го стрелкового корпуса 5-й армии Украинского фронта.

15

Автор посвятил свою статью боевым действиям авиации Белорусского фронта. Поэтому в цитируемом отрывке не идёт речь о Западной Украине. Однако, как известно, Украинскому фронту пришлось повоевать с поляками даже больше Белорусского.

16

Кстати сказать, послевоенное начертание советско-польской границы этого «клюва» не имело (так же, как и Белостокского выступа). Советское правительство передало эти территории дружественной Польше.

17

Имеются и другие данные о безвозвратных потерях РККА в Финскую кампанию: 84 994 человека, 100 915 человек, 126 875 человек [69; 251] , [70; 197, 200 – 201]. Для сравнения: безвозвратные потери финской армии составили 21 396 человек [69; 251– 252].

18

Здесь у А.М. Василевского неточность. Первым заместителем начальника Генштаба Н.Ф. Ватутин стал в феврале 1941 года, уже при Г.К. Жукове. При К.А. Мерецкове он продолжал занимать пост начальника Оперативного управления Генштаба [12; 5].

19

«Много работало накануне войны с оперативными и мобилизационными планами, – пишет Г.К. Жуков в книге воспоминаний, – оперативное управление (а до февраля 1941 года его возглавлял Н.Ф. Ватутин – И.Д., В.С.) – генералы Г.К. Маландин, А.М. Василевский, А.Ф. Анисов и другие. До моего прихода в Генштаб общее руководство разработкой планов осуществляли Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, затем генерал армии К.А. Мерецков и генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин» [29; 212].

20

Употребляемые в документе сокращения означают: сд – стрелковая дивизия, тд – танковая дивизия, мд – моторизованная дивизия, кд – кавалерийская дивизия, кап – корпусной артиллерийский полк, ап РГК – артиллерийский полк Резерва Главного Командования, ВДК – воздушно-десантный корпус, пртбр – противотанковая артиллерийская бригада, осбр – отдельная стрелковая бригада, ск – стрелковый корпус, КОВО – Киевский Особый военный округ, ОДВО – Одесский военный округ, ПриВО – Приволжский военный округ, ХВО – Харьковский военный округ, ОрВО – Орловский военный округ, УрВО – Уральский военный округ, ЗабВО – Забайкальский военный округ, СКВО – Северо-Кавказский военный округ, АрхВО – Архангелский военный округ, ЛенВО – Ленинградский военный округ, СибВО – Сибирский военный округ, ЗакВО – Закавказский военный округ, САВО – Среднеазиатский военный округ, ДВФ – Дальневосточный фронт, мк – механизированный корпус, мсбр – мотострелковая бригада, иап – истребительный авиационный полк, ббп – ближе-бомбардировочный полк, шап – штурмовой авиационный полк, дбп – дальне-бомбардировочный полк, тбап – тяжёлый бомбардировочный авиационный полк.

21

Термин «эквивалентные дивизии» (также употребляется термин «расчётные дивизии») – условный. В военной практике он не применяется. Его используют для пересчёта в дивизии различных отдельных бригад. Скажем, стрелковая бригада РККА считается половиной дивизии, а воздушно-десантная – третью (т.о. воздушно-десантный корпус, состоявший из трёх бригад, равен одной стрелковой дивизии).

22

Оперативная плотность – средняя плотность группировки войск на определённом операционном направлении. Выражается числом километров фронта, приходящихся на одну дивизию.

23

Подробнее по данному вопросу см. Додонов И.Ю., Смирнов В.В. «”Чёрная мифология”. К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн» (стр. 436 – 440).

24

Майские «Соображения…» в исторической литературе датируются 15 мая. Но надо иметь в виду, что данная датировка условна, ибо на документе число не проставлено, указан только месяц (май) и год (1941). В своей датировке документа историки исходят из следующих соображений. Во-первых, он адресован Сталину как Председателю Совета Народных Комиссаров СССР. А эту должность Сталин занял только 6 мая 1941 года. Во-вторых, в «Соображениях…» имеется ссылка на разведданные от 15 мая 1941 года. Следовательно, работа над «Соображениями…» велась в промежутке от 6 до 15 мая, причём, не факт, что 15-го она была закончена. Даже более того: скорее всего, она 15-го не была закончена, и документ был завершён позже. Но поскольку 15 мая – это единственная вероятная дата, которая может быть конкретно названа как дата появления «Соображений…», то историки остановились на ней. Мы, со своей стороны, не будем отклоняться от принятой датировки, не забывая, однако, об её условности.

25

Александр Михайлович указывает, что непосредственный доклад Сталину и члена Политбюро ЦК ВКП(б) делали С.К. Тимошенко, К.А. Мерецков и Н.Ф. Ватутин. Сам же А.М. Василевский вместе с генералом А.Ф. Анисовым во время доклада находился в комнате секретариата Сталина. Поэтому приводимые А.М. Василевским слова Сталина стали известны ему из рассказа К.А. Мерецкова [11; 101 – 102, 106].

26

Имеется в виду книга «”Чёрная мифология»…”, уже неоднократно упоминавшаяся на страницах данной работы.

27

С более подробными рассмотрением и критикой взглядов М.И. Мельтюхова на «Уточнённый план…» от 11 марта 1941 года читатель может познакомиться в нашей книге «”Чёрная мифология”…» (стр. 373 – 385).

28

Правда, М.И. Мельтюхов чем-то исключительным их не считает, как уже мог убедиться читатель. По мнению этого российского исследователя, они являются лишь этапом планирования превентивного удара по Германии. Единственная их особенность, считает он, в том, что в них «впервые открыто и чётко сформулирована мысль» о превентивном ударе. В предыдущих планах эта мысль присутствовала «в скрытой форме» [53; 114].

29

В литературе есть определённые расхождения в количественной оценке сил Первого стратегического эшелона. Нами приводятся те цифры, которые мы считаем наиболее обоснованными и которых сами придерживаемся. Подробнее об этом см. Додонов И.Ю., Смирнов В.В. «”Чёрная мифология”…» (стр. 411 – 429).

30

Любопытный факт, говорящий о знатности происхождения Эриха фон манштейна: его тётка, третья сестра фон Шперлинг, была замужем за фон Гинденбургом, тем самым, который станет фельдмаршалом и президентом Веймарской республики [39; 296].

31

Пожалуй, это первый участок текста воспоминаний Манштейна «Утерянные победы», где он заговорил о подавляющем превосходстве русских, в боях с которыми ему пришлось участвовать. В дальнейшем подобное утверждение стало общим местом его мемуаров – все бои, сражения, битвы с русскими, в которых принимал участие Манштейн, неизменно, по его утверждению, проходили при их, русских, подавляющем численном превосходстве. Излишне говорить, что далеко не всегда это было именно так.

32

Читателя не должно смущать, что Генеральный штаб в Германии, по условиям Версальского мирного договора, ликвидировался, а должность офицера Генштаба сохранялась. На самом деле, сохранялась не только эта должность, но и сам Генштаб, носивший тогда название «Войсковое управление». Чтобы «не волновать» страны-победительницы, стали камуфлировать и название должности офицера Генштаба при тех или иных воинских формированиях. Как правило, этих офицеров называли весьма скромно – «инструктор помощника руководителя» [26; 69 – 70]. Само собой, от данной замены названий суть деятельности Генштаба и его офицеров-представителей не менялась.

33

«Фашистский меч ковался в СССР» – название книги Ю.Л. Дьякова и Т.С. Бушуевой, вышедшей в 1992 году.

34

Правда, изгоями они были по-разному: Германия, как проигравшая в Первой мировой страна, а Советская Россия вообще оказалась вне рамок этой системы, но при этом рассматривалась странами-победительницами, как враг № 1. В силу последнего обстоятельства СССР за военное сотрудничество с Веймарской республикой даже нельзя бросить упрёк в нарушении положений Версальского договора – наша страна ни в какой роли его не подписывала. А вот Германия нарушала этот договор своими «обходными манёврами».

35

За годы работы Липецкой авиашколы в ней было подготовлено всего 220 германских лётчиков. Ещё скромнее результаты Казанской таковой школы «Кама» – 30 немецких танкистов [28; 27 – 29].

36

Подробнее о военно-техническом сотрудничестве СССР и Веймарской республики см. Додонов И.Ю., Смирнов В.В. «”Чёрная мифология”…» (стр. 21 – 31).

37

Любопытно, что никаких мер против Манштейна не последовало и со стороны нацистского политического руководства. А таковые могли быть приняты не только по причине демарша Манштейна, но и по причине его «не совсем чистого» арийского происхождения. Дело в том, что в роду фон Левински, их которого, собственно, и присходил Эрих фон Манштейн, имелись евреи [26; 71]. «Но, видать, в вермахте была большая потребность в опытных командных кадрах, а потому фон Манштейн избежал преследований», – объясняет ситуацию российский военный историк В.О. Дайнес [26; 71].

38

«По этому поводу следует заметить, – пишет Манштейн, – что генерал-полковник барон фон Фрич, а следовательно, и ОКХ,.. ниво время введения всеобщей воинской повинности, ни при занятии демилитаризованной Рейнской зоны не возражали против намерений Гитлера. То же можно сказать и о позиции генерала Бека… по вопросу о решении Гитлера ввести свои войска в Австрию» [52; 75].

39

К тому моменту, когда Бек противостоял Гитлеру в чехословацком вопросе Нейрат, Бломберг и Фрич уже были отправлены в отставку. Что же касается нового главнокомандующего Сухопутными силами германии генерал-полковника фон Браухича, то он, разделяя, в общем, позицию Бека, не был склонен лезть на рожон и демонстрировать свой несогласие с внешнеполитическим курсом нацистского руководства. Как вспоминает Манштей: «…Генерал-полковник Бек как-то с горечью сказал мне, что Браухич во время чехословацкого кризиса отстаивал точку зрения ОКХ без особой энергии и предоставил Беку самому вести борьбу» [52; 73].

40

Термин «цветочные войны» («Blumenkriege») ввёл в оборот Геббельс для обозначения занятия немецкими войсками Австрии и Судетской области (а затем и всей Чехословакии), намекая на то, что это были войны без единого выстрела, т.е. ненастоящие войны. Манштейн в своих воспоминаниях, употребляя термин «цветочная война», понимает под ней занятие немецкими войсками Судетской области.

41

Для широкой публики главными аспектами польского вопроса были проблемы города Данцига и так называемого «польского коридора».

Город Данциг, согласно решениям Парижской мирной конференции, объявлялся вольным городом под эгидой Лиги Наций. Польша же получила право использовать его как морской порт на Балтике. Поляки не только воспользовались этим правом, но за два десятилетия привыкли считать Данциг (Гданьск) своим. Гитлер же вознамерился присоединить этот бывший немецкий город к Рейху.

«Польским коридором» именовался участок польской территории, отделявший Восточную Пруссию от остальной территории Германии, через который Гитлер вознамерился построить экстерриториальные железную и шоссейные дороги, связавшие бы друг с другом обе части германской территории.

Поляки воспротивились требованиям германского фюрера. Бывшие до этого практически союзническими отношения между Польшей и Третьим рейхом (поляки, кстати, приняли деятельное участие в дележе «чехословацкого пирога», отхватив себе Тишинскую область) испортились.

Но со всей уверенностью можно сказать, что существование Польши не устраивало Гитлера вообще (как до этого не устраивало его существование Чехословакии). В лучшем случае он был готов допустить сохранение сильно урезанной Польши как марионеточного, полностью подчинённого германским интересам государства (по примеру марионеточного Словацкого государства Йозефа Тисо). Польские земли, поскольку они были заняты «неполноценными славянами», входили в число тех восточных земель, за счёт которых германская раса должна была приобрести необходимое ей жизненное пространство.

В общем, и вопрос Данцига, и проблема «коридора» были либо предлогом для обострения отношений с поляками, с которыми у Гитлера до 1939 года царило «дружеское» согласие, либо первым шагом на пути низведения Польши до уровня государства-марионетки.

42

Лёгкие (или подвижные) дивизии представляли собой моторизованные соединения, имевшие в своём составе от 70 до 130 бронеавтомобилей и до 90 танков [26; 78].

43

Официальным на тот момент было название «моторизованный корпус», точнее – «армейский корпус (мот.)». В обиходе эти корпуса ещё тогда зачастую именовали танковыми. Эта двойственность перекочевала в мемуаристическую литературу (в частности, название «танковый корпус» употребляет Манштейн в «Утерянных победах») и исторические работы.

44

Любопытно продолжение данной мысли Манштейна, следующее у него, буквально, в следующем абзаце текста его мемуаров: «В Польше – за исключением маршала Пилсудского и ещё немногих трезвомыслящих политических деятелей, – очевидно, никто никогда ясно не представлял себе всю опасность положения, в котором оказалась страна в результате удовлетворения несправедливых (выделено нами – И.Д., В.С.) территориальных претензий по отношению к своим соседям – России (выделено нами – И.Д., В.С.) и Германии. Польша насчитывала только 35 миллионов жителей, из которых опять-таки было только 22 миллиона поляков, в то время как остальная часть принадлежала к немецкому, украинскому, белорусскому и еврейскому меньшинству, подвергавшемуся без всякого исключения в той или иной степени угнетению» [52; 29].

Sic! Читайте, господа-«демократические» авторы! Это написал военачальник вермахта, прошедший горнило войны с Советской Россией и имевший множество причин, в том числе и военное поражение своей страны, быть по отношению к ней (России) несправедливым. Тем не менее, он, кстати, для многих из вас, господа-«демократические» авторы, являющийся если не кумиром, то уж точно истиной в последней инстанции, к России оказывается куда как более справедливей вас и называет вещи своими именами. Межвоенная Польша для него – страна-захватчик, страна, в которой угнетались национальные меньшинства, т.е. такая страна, какой она и являлась на самом деле. И уж явно не считает он агрессией и захватом польских земель освободительный поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, как это делаете вы, господа-«демократические» авторы.

45

Правда, здесь надо учитывать, что польская армия «Познань» фактически осталась не у дел. Её 4 пехотных дивизии и 2 кавбригады противостояли слабым немецким заслонам на восточной германской границе, которые лишь демонстрировали активные действия, сковывая армию «Познань». Основной же удар ГА «Север» прошёл севернее и в его отражении армия «Познань» первоначально никакого участия не приняла вообще. В противоборство с силами ГА «Север» она вступила позже – в период битве на Бзуре, в которой, кстати сказать, главную роль с немецкой стороны играли всё-таки войска ГА «Юг», они-то и стали основными противниками для армии генерала Кутшебы. Таким образом, соотношение сил в полосе наступления ГА «Север» было, по сути, для поляков ещё более неблагоприятным, чем указывается выше.

46

В том, что полякам стало известно о массированном перемещении немецких войск к польско-германской границе, начавшемся 25 августа, Манштейн абсолютно прав. Не случайно, 26 августа польские соединения получили приказ о выдвижении в намеченные планом стратегического развёртывания районы сосредоточения, о чём выше уже говорилось. Но данный факт говорит не только о том, что поляки неплохо наблюдали за границей с Германией и, в общем, беспечными не были, но и о том, насколько запаздывали у них мероприятия по отмобилизованию и развёртыванию своих войск. В самом деле, только 26-го числа польское командование отдаёт приказ о выдвижении соединений в районы сосредоточения у границы. Это после ночного «шурум-бурума» у границы с германской стороны в ночь с 25 на 26 августа. А что было, если бы немецкие войска не получили команду «отбой» и не были остановлены? А получилось бы для поляков ещё хуже, чем получилось 1 сентября 1939 года. Хотя и то, как получилось в реальности, учитывая быстрое и сокрушительное поражение польской армии, вряд ли можно назвать благоприятным для поляков ходом войны.

47

Любопытная фраза Манштейна, ведь никаких официальных сообщений о том, что какие-то переговоры ещё ведутся командование ГА «Юг» тоже не получало. Как указывает сам Манштейн всего парой абзацев выше, это были лишь слухи, домыслы и предположения. Каких сообщений о прекращении переговоров ждали в таком случае германские генералы – не понятно.

48

Операция была подготовлена службой СД и носила кодовое название «Консервы».

49

Попытка отбить Миньск-Мазовецкий, помимо своей «невнятности» в смысле организации и проведения, ничего не решала и в принципе. Очевидно, она была вызвана стремлением польского командования не допустить полного заблокирования Варшавы. По всей видимости, это командование рассчитывало на сохранение свободного коридора хотя бы с юго-востока от столицы. Потому и отреагировало так судорожно и резко на захват Миньска-Мазовецкого 3-й армией группы армий «Север». Но к моменту занятия Миньска-Мазовецкого немцами Варшава была отрезана от восточных районов страны и значительно восточнее этого города. Другими словами, даже если бы попытка поляков обеспечить себе посредством отбития у немцев Миньска-Мазовецкого коридор на юго-восток и оказалась удачной, то длинным этот коридор всё равно не был бы – восточнее он вновь оказался бы перерезан.

50

О плачевном состоянии своей бригады Е. Климовский пишет следующее: «В Отвоцке всю бригаду представляли восемь офицеров командования, несколько офицеров запаса и небольшое число унтер-офицеров. Из средств передвижения уцелели два легковых автомобиля и несколько десятков лошадей.

От 20-го уланского полка остался только один взвод в составе тридцати конников. Остальные потерялись где-то в пути. 6-го кавалерийского полка вообще не существовало – он остался на месте, получив задачу прикрывать наш отход. Из состава 22-го полка уцелел неполный эскадрон. 1-й кавалерийский полк КОП (КОП – корпус охраны пограничья – И.Д., В.С.) вообще невозможно было разыскать, от дивизиона конной артиллерии, от бронемашин и зенитной артиллерии не осталось и следа. То же самое произошло с эскадронами связи и разведывательным, которые пропали неизвестно куда и когда. Принимались меры к розыску 1-го полка КОП. У нас имелись непроверенные данные, что он находится где-то недалеко» [41; 23 – 24].

51

Убедительно просим читателя обратить внимание на выделенный нами фрагмент текста мемуаров Маншштейна. Любопытную выделенные слова рисуют картину. Картину, которая в очередной раз «рубит на корню» постулаты наших «демократических» авторов: 1) об «ударе в спину», который Советский Союз нанёс сражающейся Польше, и 2) о союзническом взаимодействии РККА и вермахта в Польше. Так вот, по мнению Манштейна, получается, что если бы не вступление войск Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную украину, то вермахт покончил бы с остатками польского сопротивления значительно быстрее, т.е. наша армия помешала немцам воевать. Собственно, излагаемые нами в главах III и VII данной книги факты прекрасно подтверждают и иллюстрируют эту мысль Манштейна. Ну, а из подобной мысли сам собой вытекает вывод – никаким союзником для вермахта РККА в сентябре – начале октября 1939 года не являлась. Очень и ёмко подобное положение вещей охарактеризовал современный российский автор Ю. Лебедев, который пишет: «…Удар в спину возможен при неприменном наличии двух вещей – спины и удара, и если хоть одна из них отсутствует, то подобные действия надо называть как-то по-другому.

…Спины не было, к 17 сентября Польша была повержена, и никаких перспектив для дальнейшего успешного сопротивления агрессору не просматривалось…

…Размахнулись мы хорошо (т.е. войска РККА – И.Д., В.С.), а вот ударить, в виду отсутствия у противника желания принять удар, не пришлось» [46; 27, 32, 34].

И, собственно, навредила-то Красная Армия своим вмешательством только вермахту, о чём Манштейн недвусмысленно и заявил в своих мемуарах. Обидней всего для наших «демократов», что «на корню рубит» их утверждения их же кумир – Манштейн.

52

События, связанные с битвой на Бзуре, показали, что как ОКХ, так и командование ГА «Юг» ошиблись. Однако удар поляков на Бзуре был чистейшей импровизацией. поэтому упрекать германское командование различных уровней в том, что оно не разгадало замысел польского командования, нельзя. Думать за противника – дело неблагодарное. Но вот в чём действительно штаб ГА «Юг» допустил ошибку (а вслед за ним и ОКХ), так это в оценке наличных сил польской армии на западном берегу Вислы, что может говорить о неудовлетворительной работе армейской разведки у немцев. Это ещё одно подтверждение того, что не столь хороши были германские войска в Польскую кампанию, сколь плохи оказались поляки.

53

В качестве резерва группы армий «Юг» за 8-й армией следовали 213-я и 221-я пехотные дивизии [52; 41], [56; 208].

54

Очень характерная картина – польская кавалерия борется с немецкой бронетехникой посредством артиллерии, а не саблями и пиками в лихих и бестолковых конных атаках. Расхожие рассказы о храбрых, но туповатых польских кавалеристах, бросавшихся с шашками на немецкие танки – не более чем выдумка геббельсовской пропаганды, ставшая после войны легендой во многом благодаря стараниям польских романтиков от искусства и литературы. Занимавшийся изучением вопроса российский исследователь Ю. Е. Лебедев утверждает, что «в 1939 году польская кавалерия действительно совершила по крайней мере шесть атак в конном строю, однако только две из них отмечены присутствием на поле боя немецких бронеавтомобилей (1 сентября под Кроянтами) и танков (19 сентября при Вульке Венгеловой), причём в обоих эпизодах непосредственной целью атакующих улан была не броневая техника противника» [46; 16]. Т.е. немецкая бронетехника появлялась на поле боя неожиданно для польских кавалеристов и, безусловно, наносила им большие потери.

Даже если Ю.Е. Лебедев и ошибся в своих подсчётах, то всё равно не вызывает сомнения, что в основном польская кавалерия, как в последующем и советская, воевала с немцами в пешем строю, используя для борьбы с бронетехникой противника артиллерию и противотанковые ружья. По сути, кавалерия была просто более мобильной пехотой, использовавшей для ускорения своего передвижения не автомобили и бронетранспортёры, как мотопехота, а лошадей.

Кстати, специалисты отмечают, что польские кавбригады «из-за своей мобильности в условиях болотисто-лесистой польской равнины и лучших, чем у пехоты, подготовки и вооружения, оказались наиболее эффективными соединениями Войска Польского» в этой кампании [46; 17].

55

С учётом сказанного выше о действиях польской кавалерии в сентябре 1939 года, надо заметить, что неизвестно, в конном или пешем строю контратаковали кавалеристы Волынской бригады.

56

Штаб группы армий «Юг», в принципе, довольно точно определил силы познанской группировки поляков. Как утверждает в воспоминаниях Манштейн, её оценивали до 10 дивизий [52; 45]. В реальности оказалось 8 пехотных дивизий и 2 кавалерийские бригады.

57

Для нас остаётся весьма любопытным следующий вопрос: каким образом германское командование, несмотря на неразбериху в управлении польскими войсками, по сути, угадало намерение Верховного польского командования? В самом деле, Рыдз-Смиглы ещё с 3 сентября начал ориентировать Главный штаб на отвод войск за рубеж Вислы и Сана, правда, с тем, чтобы они по восточному берегу этих рек удрали к румынской границе. 5 сентября генерал Стахевич, начальник польского Главного штаба, «творчески» подойдя к приказу главкома, стал издавать приказы на отвод войск за Вислу и Сан, но только не с тем, чтобы они устроили «забег» к границе, а попытались оборонять рубежи по восточным берегам этих рек. И в это же день, 5 сентября, и командование ГА «Юг», и ОКХ стали приходить к убеждению, что поляки попробуют выскользнуть за Вислу и Сан. 6 – 7 сентября это убеждение вполне сформировалось и вылилось в ряд директив. В подобных условиях кажется вполне логичным предполагать спешный отход армии «Познань» на восток, за Вислу, и её стремление избежать боестолкновений на западном берегу реки. Логично. Да только такой приказ и впрямь был отдан Рыдз-Смиглы. И всё сражение на Бзуре явилось следствием «самодеятельности» генрала Кутшебы, которая для ОКХ, судя по всему, оказалась «как обухом по голове».

К чему мы клоним? Не работала ли весьма эффективно германская агентурная разведка в польских штабах самого высокого уровня? И немецкое Верховное и групповое командование не из простых предположений корректировало план кампании. Оно знало о приказах и директивах Рыдз-Смиглы и Стахевича. Но просто в головы немецких генералов никак не могло уложиться, что польские генералы могут этим приказам и директивам не подчиняться и действовать полностью на свой страх и риск.

58

Есть и другая цифра потерь немецкой авиации в Польскую кампанию – 285 машин, что почти в 1,4 раза меньше, чем у поляков [46; 42].

59

О Браухиче Манштейн пишет: «Будущий фельдмаршал фон Браухич был очень способным генералом. … Он вполне справлялся с руководством Сухопутными силами. Что касается его характера, то его благородство не подлежит сомнению. Нельзя отрицать и наличия у него силы воли, хотя по моим впечатлениям, её проявления носили скорее отрицательный характер, ибо она выливалась в некое упрямство, а не носила конструктивный характер. Он охотнее выслушивал чужие решения, вместо того чтобы принимать их самому и добиваться их осуществления. Иногда он, очевидно, избегал принимать их, чтобы избежать борьбы, к которой он не считал себя подготовленным. Браухич во многих случаях смело отстаивал интересы армии… Но в собственном смысле этого слова его нельзя было назвать борцом. Приложить все свои силы для осуществления своего решения – это была не его стихия» [52; 72 – 73]. В целом, Манштейн считает, что у Браухича не было железной воли, внутреннего огня и непосредственности солдата [52; 73].

Существование подобного огня в душе он не допускает и у Гальдера, отзываясь он нём кратко, но ёмко: «Как большинство офицеров, вышедших из баварского Генерального штаба, Гальдер прекрасно знал работу различных отделов Генерального штаба. Он был неутомимым работником. Слова Мольтке “гений – это прилежание”, очевидно, служили ему девизом. Священный огонь, который должен воодушевлять настоящего полководца, однако, вряд ли пылал в нём» [52; 77].

60

В феврале 1940 года генерал Йодль, начальник оперативного отдела ОКВ, так отозвался о новом варианте плана «Гельб»: «Внезапный удар на Седан – это такая операция, в которой можно самому потерпеть поражение» [83; 55]. Не приходится сомневаться, что подобное опасение разделяли и другие генералы высших командных органов вермахта (ОКВ и ОКХ).

61

Спаги – североафриканские кавалерийские бригады.

62

Французские лёгкие механизированные дивизии имели в своём составе танковую и мотопехотную бригады, разведывательный и артиллерийский полки и части обеспечения. На их вооружении состояло 260 танков и бронеавтомобилей [37; 85].

63

В этой цифре не учтены 3 английские дивизии неполного состава и слабо обученные, которые находились во французских учебных лагерях, считались небоеспособными и использовались для охраны тыловых коммуникаций [37; 89], [83; 96]. Цифра включает крепостные войска девятнадцати укрепрайонов и укрепсекторов линии Мажино, которые приравнены к 13 пехотным дивизиям [37; 89],[83; 96].

64

События, связанные с контрударом союзников под Аррасом, наводят на некоторые размышления о событиях 1941 года, имевших место уже в ходе Великой Отечественной войны. Уж сколько слов было сказано историками, журналистами, публицистами, писателями о безобразном состоянии дел с радиосвязью в РККА в начальный период войны с Германией (в 1941 да и, пожалуй, в 1942 году). В общем, слов во многом справедливых. Вполне правильно говорилось и о недостатке раций, и о их зачастую невысоком качестве, а потому – ненадёжности, и о радиобоязни, существовавшей среди командиров РККА различных уровней, и о чрезмерной ориентации советского командования на проводную связь. Из песни слова не выкинешь. Всё это, действительно, имело место. Только вот зачастую пишущие на военную тематику авторы в угоду ли политической конъюнктуре, по причине ли своих искренних заблуждений, из-за ненависти ли ко всему советскому и коммунистическому главной причиной сложившейся ситуации с радиосвязью считают коммунистический советский режим. Мол, другого и быть не могло. Из-за него, проклятого, и техническая отсталость, и безграмотность, и косность командных кадров. Правильно, всех грамотных военных (которые, конечно, все сплошь были из бывших царских и белых офицеров) во время репрессий порасстреляли… Ну, вот вам и провал с радиосвязью. А отсюда во многом и все «котлы» и разгромы 1941 и 1942 годов.

Так вот, пишущие в таком ключе о событиях начального периода Великой Отечественной войны господа, перед вами события мая 1940 года под Аррасом, которые очень ярко демонстрируют, что две передовые в техническом отношении армии двух наиболее развитых капиталистических демократических стран, стран с рыночной экономикой, испытывали с радиосвязью не меньше сложностей, чем РККА в 1941 – 1942 годах. В этих «продвинутых» армиях, офицеров которых никто не репрессировал, было ничуть не меньше проблем с согласованностью действий на поле боя, с доведением информации о положении дел до вышестоящих штабов и приказов до нижестоящих. Словом, «злобный» коммунистический режим, оказывается, совсем ни причём.

65

Любопытно, что авторы советской «Истории Второй мировой войны. 1939 – 1945» также склонны допускать наличие политического мотива появления «стоп-приказа» фюрера, по сути дела, вступая в противоречие сами с собой (см. выше). Так, они пишут:

«Причины, побудившие отдать этот пресловутый “стоп-приказ”, трактуются буржуазными историками весьма противоречиво. В обоснование этого приказа выдвигаются такие доводы, как забота о восстановлении танкового парка в соединениях, которые в течение двух недель вели почти беспрерывное наступление, опасения фюрера потерять танки на заболоченной местности Фландрии, переоценка возможности германской авиации.

Эти доводы не лишены смысла, но они не исчерпывают причин необычного развития событий под Дюнкерком.

“Стоп-приказ” немецко-фашистского командования не может быть понят без учёта политических целей кампании во Франции и дальнейших агрессивных замыслов правящих кругов рейха.

Для гитлеровского руководства в то время главной была задача разгромить Францию, вывести её из войны, С решением этой задачи оно связывало возможность завоевания господства в Западной Европе и создания прочного тыла для развязывания агрессии против Советского Союза.

Что касается Англии, то политическое руководство фашистского рейха считало, что правительство Великобритании, верное традиционной политике воевать чужими руками, лишившись союзников на континенте, пойдёт на соглашение с Германией.

[…]

Группировка англо-французских войск под Дюнкерком не вызывала особого беспокойства у гитлеровского командования. В это время его гораздо более тревожила вероятность контрнаступления из Центральной Франции. …Поэтому особое значение придавалось форсированной подготовке нового наступления вермахта во Франции, чтобы не дать французской армии возможности укрепить свой фронт на Сомме и Эне. Главной ударной силой в предстоящей операции должны были вновь стать танковые дивизии. …Намечавшееся новое сражение во Франции как бы отодвинуло задачу ликвидации дюнкеркской группировки союзников на второй план. Причём, возможности быстрой эвакуации союзников из Дюнкерка явно не дооценивались. Наряду с этим, как отмечалось, гитлеровское руководство в предвидении дальнейшего хода войны не исключало компромисса с “владычицей морей”. Расчеты на достижение такого компромисса являлись важным звеном подготовки германского похода на восток, против СССР» [37; 103 – 104].

Вот такая, мы бы сказали, «интегральная», точка зрения. Главными причинами были всё же военные, но и политические мотивы присутствовали, расчёт на соглашение с Англией был, хотя основной роли в отдаче приказа об остановке наступления танковой группы Клейста он не сыграл.

Справедливости ради необходимо заметить, что и западная историография не вся объясняла появление приказа Гитлера от 24 мая чисто военными мотивами. Отдельные её представители, включая У. Черчилля с его воспоминаниями, искали политическую подоплёку этого события. Причём, политические причины назывались двоякого рода: а) остановка наступления, как попытка склонить непосредственно Черчилля к заключению мира (к такой трактовке, в принципе, близки авторы советской «Истории Второй мировой войны. 1939 – 1945»); б) данная инициатива стимулировала силы в Англии, которые должны были отстранить Черчилля и его сторонников от власти и пойти на заключение соглашения с Гитлером (эта трактовка вполне совпадает с версией авторов советской «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941 – 1945») [25; 163], [40; 2 – 3].

Современный немецкий историк Свен Феликс Келлерхоф также полагает, что если говорить о некоей политической причине появления «стоп-приказа» Гитлера, то ей могла быть только «скрытая инициатива, направленная на свержение Черчилля» [40; 3]. Однако главной причиной «стоп-приказа» он не склонен считать эту инициативу ни в коем случае. Совершенно в духе господствующей в западной историографии точки зрения в качестве основных причин приостановки наступления Келлерхоф называет плачевное состояние немецких танковых дивизий после двухнедельного непрерывного наступления и опасение флангового удара из Центральной Франции [40; 3].

66

Черчилль прекрасно знал о разработке плана эвакуации английских войск с континента. Безусловно, всё это планирование проводилось с его ведома, Однако он ни словом не обмолвился о нём на совещаниях верховного совета союзников. Видимо, потому, что был заинтересован в более длительном сопротивлении французов. Зачем? Да для обеспечения той же эвакуации английских войск. Кроме того, сопротивление французской армии объективно ослабляло немцев, т.е. противника, перспективу борьбы один на один с которым, судя по всему, уже рассматривал.

67

Леопольд III не последовал за своим правительством вполне сознательно, хотя имел к этому возможность. Король считал для себя непозволительным покинуть армию и страну, которые сражаются с врагом [83; 69].

68

Весьма распространённый военный обычай – сухопутную оборону военно-морских баз и городов-портов зачастую возглавляют именно адмиралы или старшие морские офицеры. Так было, например, дважды в ходе обороны Севастополя: в Крымскую войну 1853 – 1856 годов оборону возглавляли адмиралы Нахимов, Истомин, Новосильцев, Корнилов, а в Великую Отечественную войну (1941 – 1942 гг.) – адмирал Октябрьский. Во время германо-польской войны 1939 года во главе польской обороны мыса Хель стоял капитан 1-го ранга Штейнер.

69

За время боёв в Бельгии и Северо-Западной Франции, включая бои под Дюнкерком, безвозвратные потери британских экспедиционных сил (убитыми, пропавшими без вести, пленными) составили 68 тысяч человек. Это свыше 17% их первоначального состава (395 тысяч человек) [37; 102]. Данными о санитарных потерях британцев мы не располагаем, но вполне очевидно, что они также были значительными. Кроме того, английский экспедиционный корпус лишился всей своей артиллерии (около 2,5 тысяч орудий и миномётов всех калибров), около 300 танков, 63 тысячи автомашин и 500 тысяч тонн военного имущества и боеприпасов [36; 224], [37; 89, 102].

70

Запись из дневника Гальдера от 2 июня 1940 года: «Противник начинает проявлять беспокойство. Он отдаёт себе отчёт в том, что мы теперь располагаем большим количеством высвободившихся сил (выделено нами – И.Д., В.С.)» [23; 439 – 440]. А ведь эти силы могли быть скованы у Дюнкерка, если бы англичане имели намерение его по-настоящему оборонять (как и хотели французы), а не удирать через него.

71

Примечательно, что вторично моторизованные корпуса Гудериана и Рейнгардта были остановлены и стали сменяться армейскими корпусами 29 мая, а директива Генерального штаба Сухопутных войск о выводе их во второй эшелон с целью последующей передислокации на юг для нового наступления последовала только 31 мая [37; 104]. Так что ни она, ни все последующие распоряжения и приказы по этому поводу не могут служить документальным обоснованием мотивов отдачи «стоп-приказа № 2».

72

Английский автор обыгрывает характеристику, которую Манштейн даёт в своих мемуарах генералу Гальдеру: «Он был неутомимым работником. Слова Мольтке “гений – это прилежание”, очевидно, служили ему девизом. Священный огонь, который должен воодушевлять настоящего полководца, однако, вряд ли пылал в нём (выделено нами – И.Д., В.С.)» [52; 77].

73

Дневник Гальдера. Запись от 18 мая 1940 года: Фюрер, непонятно почему, озабочен южным флангом. Он беснуется и кричит, что можно погубить всю операцию и поставить себя перед угрозой поражения. Он и слушать не хочет о продолжении операции в западном направлении, не говоря уже о юго-западном, и всё ещё одержим идеей наступления на северо-запад» [23; 404].

Дневник Гальдера. Запись от 25 мая 1940 года: «Дальнейшее развитие наступления силами группировки, расположенной вдоль Сены, западнее Парижа, пока не санкционировано. Фюрер пространно говорил об угрозе со стороны Парижа, откуда в любое время можно ожидать удара группировки численностью 400 – 500 тысяч человек (если противник вообще сумеет их собрать). Наступление западнее Парижа будет продолжено только тогда, когда наступление на главном направлении по обе стороны от Реймса окажется успешным» [23; 427].

74

Лиддел Гарт называет эти две дивизии «застрявшими во Франции» [47; 275].

75

В мемуарах по этому поводу Манштейн отмечает: «Естественно, командир корпуса существует не для того, чтобы изображать из себя разведывательный дозор. В данной обстановке, однако, был необходим яркий личный пример, тем более что войска ещё не знали меня, и я был уверен, что предварительным условием действительного преследования является инициатива начальников» [52; 138].

76

Просим читателей обратить внимание на этот факт. Далеко не всегда единственным образом действий при атаках противника является глухая оборона. Иногда наступательный порыв вражеских войск правильнее сбить контрударом, навязав противнику свою волю, а не сидеть в обороне, играя по его правилам.

77

«Аппетиты» Муссолини были ограничены Гитлером на встрече в Мюнхене 18 июня 1940 года. Здесь дуче узнал, что ему нечего рассчитывать на получение части французского военного флота, и что никто не собирается передавать ему французскую территорию до Роны, а также Корсику и Тунис. Тогда же Гитлер указал Муссолини на невозможность его участия в переговорах, которые будет вести Германия с Францией по вопросу капитуляции последней [36; 226], [83; 127], [84; 97 – 98].